Связывающая луна

— Я боюсь причины, по которой они злятся на меня, — ответил он, его слова были медленными и размеренными. — Я много чего сделал в своей жизни. Что-то намеренно, что-то нет. Боюсь, они обнаружили что-то, чего я не собирался делать, и теперь мне никогда не вернуть их доброе отношение.

Она не знала, что сказать.

Луна посмотрела на содрогающуюся дверь, а затем на дрожащего мужчину перед ней. Лютера заботило, что о нем думают, и это многое говорило о нем. Конечно, у него все еще было подземелье для убийств, которое он не объяснил. Но если он заботился о своем народе, это было уже плюсом.

Но никто не был бы счастлив, если бы он не вышел за эти двери. Если бы он остался на месте, пока они бушевали. К сожалению, так был устроен мир.

Она облизнула губы и сказала:

— Я давно поняла, что уважение других в долгосрочной перспективе мало что значит. Ты должен верить в себя и быть довольным тем, кто ты. Все остальные могут иметь свое мнение, но оно никогда не должно влиять на твое мнение о себе.

Он покачал головой, словно не веря ей.

— Моя жизнь не такая. Я должен думать о мнении других, иначе я могу потерять все это. Важно, чтобы они верили в мои суждения, в мою способность поддерживать этот город в рабочем состоянии. Они должны понять и поверить, что я достоин этой должности.

— Почему? — она искренне хотела знать. — Город процветает. Их карманы и животы полны. Если кто-то из них все еще не любит тебя или считает, что ты не умеешь быть графом, пусть так и будет. Они живы и здоровы, и это лучше, чем у большинства людей.

Она видела, как он думал о ее словах. Он прищурился, словно ожидал, что ее слова окажутся ложью. Но она не лгала. Луне было все равно, кто будет главой ее провинции, пока на столе была еда и вино. Она вообще не думала о дворянстве.

— Значит, ты думаешь, что независимо от того, что они говорят, это не имеет значения? — спросил он, явно скептически относясь к ее мыслям.

Луна закатила глаза к потолку, словно сам Бог мог дать ей силы.

— Не важно, что я думаю, Лютер. Ты должен быть в состоянии гордиться тем добром, что ты сделал в этой области, и знать, что независимо от того, на что они злятся, ты все равно тот граф, который им нужен. Кого волнует, какого графа они хотят?

И если они станут спорить с ним или хоть немного жаловаться на свою жизнь, она напомнит им, что другие провинции умирают от голода, а их дворяне спят в перинах и пьют из золотых графинов. Буквально. Она украла около двадцати таких, и они всегда много стоили.

Луна скрестила руки на груди и посмотрела на Лютера.

— Я не знаю, чего ты ждешь. Разве ты не должен был уже привыкнуть к этому?

— Почему я должен к этому привыкнуть? — он оторвал от нее взгляд, будто он был в чем-то виноват. — Думаешь, у меня часто стоят толпы у входной двери?

— Опять же, не важно, что я думаю. Но ты — граф и прожил здесь всю свою жизнь, как я понимаю. Значит, ты имел дело с этим раньше? — почему его лицо стало ярко-красным, когда она сказала это?

Возможно, последняя толпа была неприятной. Ее это не удивило бы. Но в любом случае много людей ожидали, когда он сделает ход, и она не хотела стоять здесь с ним, пока они не уйдут. Толпы редко расходились. Они ждали бы Лютера, пока у них не кончилась бы еда. Она снова будет голодать, а Магда не даст ей еды, потому у нее не будет истории для любопытной старушки.

Луна снова кивнула на дверь.

— Так ты собираешься открывать или нет?

Он сделал долгий, успокаивающий вдох, затем кивнул.

— Откроем вместе.

ГЛАВА 14

Черт, он надеялся держать все это подальше от нее, хотя бы еще немного. Толпа у входной двери неизбежно раскроет его самую темную тайну, и меньше всего он хотел, чтобы Луна знала такое. Ему все еще нужно было, чтобы она была здесь, чтобы убедить его тетю, что он не неудачник.

Но, конечно, жизнь редко складывалась так, как он хотел. Лютер знал, что приглушенные крики с другой стороны двери она не слышала. Но он прекрасно слышал, как они скандировали:

— Зверя прочь!

Очевидно, его волк сделал что-то ужасное, пока бродил по лесу. И проклятое существо не хотело говорить ему, что. Он стоял перед дверью и глядел на отражение в дверной ручке десять минут, прежде чем Луна подошла и услышала его бормотание. Существо не хотело, чтобы он знал, что произошло. Вместо этого оно хотело, чтобы он открыл дверь и вступил в драку.

Больше крови. Это всегда был ответ волка на любую проблему.

Последнее, что ему было нужно, это ввязываться в драку, пока Луна стояла рядом с ним. Что, если она поранится? Конечно, она выглядела так, будто могла справиться сама, но целая толпа перед его дверью? Мужчины там могли хотеть возмездия, и он никогда не простил бы себе, если бы она пострадала из-за его глупости.

Однако у него не было особого выбора, да? Она смотрела на него. Они кричали, чтобы он вышел.

Что бы сделал его отец?

Зверь внутри него зарычал, и мысли смешались с его. Они оба знали, что его отец вышел бы в толпу с гордо поднятой головой. Но и он никогда бы не оказался в такой ситуации. Он всегда знал, как управлять волком.