Свидание

Наша спальня. Непостижимо, что когда-то я считала ее своим надежным пристанищем, любила. Здесь страшный бардак. Пол уставлен картонными коробками. Я рывком отдергиваю шторы. Пылинки, кружась, опускаются вниз, точно радуются дневному свету.

Что происходит?

«Я тут убираюсь», – написал Мэтт, когда предлагал зеленые бокалы.

Но это не просто уборка. Коробки набиты его одеждой, вещами с чердака. Здесь даже наша облезлая новогодняя елка. Каждый год, оборачивая дождиком лысые ветки, мы клялись, что в сезон распродаж купим новую, однако руки так и не дошли. Гирлянда из маленьких тыкв, которую вешали на крыльце в Хэллоуин.

Он переезжает. Уезжает. Трещина в моем сердце делается чуточку длиннее, когда я бегло проверяю оставшиеся коробки, смотрю, что он забирает, а что выбросил, как выбросил меня. Так вот, значит, какой у них план: посадить меня за убийство, которое я не совершала, и сбежать? Куда? За границу? Вспоминаю о Крисси и напряженно окидываю взглядом комнату. Где она?

За окном ревет мотоцикл. Кажется, что он совсем рядом. Делаю шаг к встроенному гардеробу с дверцами во всю стену и представляю, как Крисси стоит там с ножом или пистолетом. Воображение несется галопом, и скоро я убеждаю себя, что отделена от верной смерти лишь тонкой панелью шкафа. Несмотря на это, делаю еще шаг, берусь за ручку, набираю в легкие воздух и открываю. Пусто. Металлические плечики – и больше ничего.

Быстрый взгляд на часы говорит мне, что времени до возвращения Мэтта совсем мало. Он никогда не гуляет с Бренуэллом в дождь больше получаса, а я тут уже сорок пять минут. Тороплюсь в пустующую комнату, которую мы когда-то определили под детскую. На полу – узкий надувной матрас и спальник. На подушке еще заметно углубление от головы. Кто здесь ночует? Почему Крисси не спит с ним в кровати? Где она? Я была уверена, что здесь, но я уже везде искала…

Тут я слышу внизу шум и вспоминаю, что не везде – я не посмотрела в туалете.

Каждый прогиб ступеней под ногами, каждый скрип оглушает, перекрывая бешеный стук сердца в грудной клетке. Лоб покрывается бусинками пота. Я прижимаюсь ухом к шкафу для верхней одежды.

Тишина.

Считаю в уме до трех, рывком распахиваю дверцу и отпрыгиваю, поднимая руки, защищаясь.

Никого.

Прислонившись к стене и ослабев от облегчения, замечаю, что почтальон бросил почту в щель для писем. Этим, наверно, и объяснялся шум. Машинально приседаю и сгребаю конверты. В основном мусор: листовка нового индийского ресторана, который предлагает доставку на дом, ваучер с двадцатипроцентной скидкой на вертикальные жалюзи, флаер компании по чистке кровельных желобов и парочка конвертов – скорее всего, рекламная рассылка для Мэтта. Иду на кухню и сваливаю их на вечную кучу бумажек рядом с тостером.

Отмечаю про себя, что Мэтт давным-давно не открывал письма, и копаюсь в них на случай, если есть что-то для меня. Среди тонких коричневых конвертов затесался кремовый, со штампом страховой компании «Маркстоун». Хм, впервые о такой слышу. Не удерживаюсь и поднимаю на свет. Ничего не видно. Любопытство берет верх – я осторожно вскрываю конверт, вытаскиваю письмо и читаю. Слова стремительно прыгают на меня со страницы. Тяжело опускаюсь на стул и хватаю ртом воздух. Зажмуриваюсь, делаю три глубоких вдоха, а потом перечитываю, как будто от этого в письме что-то радикально изменилось. Увы.

Четыре месяца назад, несмотря на наше расставание или, может быть, именно по причине оного, Мэтт оформил на нас совместную страховку. Видимо, подделал мою подпись. В случае моей смерти он получает миллион фунтов. Пол стремительно приближается, я наклоняюсь, опуская голову между коленей, и глотаю желчь.

Ум беснуется. Несмотря на нити сомнений и письмо, которое держу в руке, я все-таки не могу представить, чтобы Мэтт хотел мне зла. Мозг просто отказывается в это верить. С другой стороны, именно Мэтт меня оттолкнул, отказался записаться к семейному психотерапевту, упаковал наш брак в ящик и заколотил крышку. Перечитываю страховой полис. Миллион. Хватит на совершенно новую жизнь.

Жизнь для двоих.

Я должна была умереть той ночью, но не умерла, и теперь они изводят меня, посылая антидепрессанты, чтобы я сама все закончила?

Рев мотора на улице заставляет вскочить на ноги. Хлопает дверца машины. Не останавливаясь посмотреть, Мэтт ли это, я распахиваю двери на заднюю веранду и бегу в носках по мокрому от дождя газону к калитке. Отсюда мне его не видно – мужчину, который обещал заботиться и оберегать меня, а теперь превратился в чужого, поставил цену на нелюбимую жену.

Письмо по-прежнему зажато в руке. Я не позволю Мэтту проделывать это безнаказанно. Не позволю.

Однако он сразу все поймет. Споткнется о мои туфли на коврике и сообразит, что я приходила.

Испуганно оглядываюсь через плечо, мокрые ноги шлепают по асфальту с такой силой, что больно лодыжкам. Я почти уверена, что Мэтт бросится следом.

Тик-так.

Времени совсем мало.

Глава 48