Свидание

— Нет, — сказал он и повернул к лесу, черневшему в надвигавшихся сумерках. Он шагал быстро, чтобы не давать объяснений, боясь, что может соблазниться исходом легкого боя и тем самым нарушить приказ лейтенанта Батурина.

Они прошли опушкой еще с километр-полтора. «Кругосветное путешествие», — буркнул Давыдченков и вместе с Пинчуком стал разглядывать широкую выемку, заросшую редкими ивовыми кустами и болотной травой. Выемка перерезала поле, на противоположной стороне его слышалось гудение машин. Пинчук отступил назад, в лес, и разрешил покурить. Каждый раз, когда ему приходилось выбирать маршрут, он начинал думать, а не совершил ли какой-нибудь ошибки — почему пошел направо или налево. Он знал, что может наступить момент, когда исправить маршрут будет трудно, даже невозможно и — самое главное — даст ли это тот результат, которого от него ждут в дивизии. Он иногда обсуждал с разведчиками ситуацию, но принимать решение было его обязанностью.

Он выступил вперед и пошел, пригибаясь и утопая сапогами в болотном мху, вдоль выемки, приказав остальным растянуться цепочкой.

— И давайте уговоримся, — сказал он сухо. — Смотреть во все глаза. Главное, чтобы близко никого не было, а издали нас могут принять за своих.

Из лесу, который они только что покинули, дул ветер. Стая воробьев поднялась с кустов при их приближении, и Пинчук чертыхнулся, оглянувшись на всякий случай.

Двигались с величайшими предосторожностями, но все равно это произошло так неожиданно, что все мгновенно замерли: впереди, из-за кустов, донеслась немецкая речь. Минут пять разведчики лежали не шелохнувшись, потом Пинчук жестом позвал Давыдченкова и показал рукой вперед. Тот кивнул головой и, сбросив мешок, уполз.

Прошло минут двадцать — тридцать. Бледные сумерки стали густеть, сизая муть сочилась во впадинах. По-прежнему с натугой урчали грузовики по другую сторону поля.

Вернулся Давыдченков.

— Справа и слева пулеметные точки, — сказал он.

— Здесь, в поле? — прошептал Пинчук.

— Да, здесь, — ответил Давыдченков и показал рукой направление. — Тут стоят на пригорке и тут… Здесь поближе будет.

— Вот зараза, — сказал Пинчук, прищурившись.

— Но проползти можно, — добавил, помолчав, Давыдченков.

Снова надо было решать: дожидаться темноты — кажется, это выглядело самым разумным. Проползти в темноте легче. Но Пинчук не первый день на фронте, он знал, что фрицы по ночам особенно бдительны. Кто знает, что у них тут, да судя по тому, о чем рассказал Давыдченков, тут и карманный фонарь опасен. Нет, если ползти, то сейчас, пока немцы чувствуют себя спокойно и в голове не держат, что кто-то рискнет — пусть и на исходе дня — пробраться у них под носом.

— Надо сейчас, — прошептал Пинчук. — И как можно быстрее.

Первым пополз снова Давыдченков. Пинчук замыкал цепочку. Метр за метром, прижимаясь к земле, от которой несло болотной прелью. Отдыхали, прислушивались и снова ползли. Вот показалась темная фигура на взгорке — часовой. Немец постоял немного, потом прошелся к выемке и через пять шагов повернул обратно, и снова поворот — и снова пять шагов. Внезапно у блиндажа он кого-то окликнул, ему ответили, потом снова заговорил часовой. Давыдченков изо всех сил заработал руками. Послышался смех, немец, видно, услышал от собеседника что-то веселое. Еще рывок — к их счастью, выемка становилась глубже, снова появились кусты ивняка, голос часового зазвучал глуше и совсем замолк. Тогда разведчики остановились и поглядели назад: ни часового, ни блиндажа — кустарник скрывал их. Они полежали немного, перевели дыхание, и опять поползли вперед, и вскоре оказались у взгорка, густо поросшего опавшим орешником.

— Проскочили, — прошептал Давыдченков и нервно улыбнулся.

За взгорком начинался лес. Они посмотрели во все стороны и, с беспокойством озираясь, направились в сторону, откуда доносилось гудение машин. Почва выровнялась, лес становился гуще. Коля по-прежнему шагал рядом с Пинчуком, напряженно оглядывался, стараясь как можно мягче ступать по земле. Иногда Пинчук показывал рукой, и Коля забирал вправо или влево.

В какое-то мгновение гудение моторов оглушило их, они пошли еще медленнее, чувствуя, что взгорок полого опускается в заросший овраг. Гудение, внезапно оглушившее их, смолкло, но за оврагом взревел снова мотор, за деревьями мелькнули красноватые отблески. Пинчук подождал Давыдченкова с Малановым, и все вместе они стали выбираться на противоположный берег оврага. Широкая балка разрезала лес, Пинчук ткнулся в кусты, продираясь осторожно сквозь них, чтобы лучше рассмотреть, что там происходит, и быстро вернулся назад, потрясенный увиденным: в ложбине, разделяющий лес, стояли танки, стволы их пушек зловеще смотрели в разные стороны. Вся балка и прилегающий лес были забиты танками.