Свидание для дракона (ЛП)

— Это мой брат Николай, он также является Центурионом нашего клана. — Сказал Орион. — Его жена, Федра. Мой дядя, Олкотт, и моя мать Синтия. Мой управляющий Алоизиус и мой дворецкий Эдгар. — Он продолжал представлять остальных. Их звания являли собой удивительную смесь должностей древнеримских Легионов и поместий девятнадцатого века. Драконы смогли сохранить их сквозь века, будучи большими приверженцами традиций.

Выглядящий словно более старшая версия своего племянника, Олкотт вышел вперед, заметно прихрамывая, и протянул девушке руку в напряженном и не особо приветливом рукопожатии. Выражение его лица было холодным и неодобрительным. Насколько помнила Каденция, это именно ее отец сто лет назад искалечил его в битве за добывающую серебро шахту.

Синтия, одетая в красную шелковую юбку в пол и увешанная массивными золотыми украшениями, инкрустированными опалами, смотрела на нее с каменным выражением лица, едва удостоив кивка в знак приветствия. На вид этой элегантной женщине можно было дать около пятидесяти лет, хотя на самом деле ее возраст исчислялся столетиями. Светлые волосы, сдобренные седыми прядями, были собраны на макушке в высокий начес в духе шестидесятых годов с уложенными вокруг такими же светлыми косами. Золотая тиара завершала образ, красноречиво указывая на статус ее хозяйки: среди драконов только высшему обществу дозволялось носить подобные украшения.

— Добро пожаловать! — приветливо сказал Николай, с радостью пожимая ей руку. — Здорово, что ты приехала к нам.

— Да, мы очень рады! — подтвердила Федра. — Я здесь отвечаю за сады и с удовольствием покажу тебе их все.

Олкотт презрительно усмехнулся и бросил на Федру хмурый взгляд.

— Почему бы сразу не нарисовать ей карту расположения всего нашего оружия? А может, заодно переписать на нее наши рудники по добыче опалов.

Николай моментально оказался рядом с женой, выпуская из ноздрей двойное пламя. А лицо Ориона покрылось чешуей, глаза сверкнули гневом, когда он выдохнул облако дыма.

— Что ты сейчас сказал?

Олкотт встретился с ним взглядом.

— Мне кажется, я ясно выразился. Ее отец в ответе за это. — Он указал на свою ногу. — И за смерть моего брата.

— Ее отец в ответе, а не она. Она даже не встречалась с ним и всю жизнь прожила вдали от него. Но что еще важнее, ты сомневаешься в моей власти?

Олкотт молча смотрел на него, но так и не ответил.

— Хочешь поединка в небе? Или, может быть, найдешь себе новую семью?

— Нет, Доминус, — пробормотал Олкотт, уставившись в пол.

Мать Ориона шагнула вперед, чтобы встать рядом со своим деверем.

— Сын, — сказала она холодным тоном. — При всем уважении, но ты собираешься привести родственников нашего злейшего врага прямо к нашему порогу.

— Да, и это конкретно разозлит их, — ответил Орион с безжалостной улыбкой на лице. — Ведь теперь им не удастся выменять Каденцию на золотую или серебряную шахту.

— Ну, здесь я тебя, конечно, поддерживаю. — Однако женщина продолжала смотреть на Каденцию с таким выражением, какое могло бы появиться на ее лице, если бы ей вдруг пришлось выносить полный ночной горшок.

— Если я узнаю, что кто-нибудь из вас (и мне плевать, кто) был невежлив с моей гостьей, он ответит за это лично передо мной. И, полагаю, нет необходимости напоминать, какой сволочью я могу быть? — прогремел Орион.

— Да, Доминус, — хором отозвались остальные.

И он продолжил знакомство с оставшимися людьми. Одна из женщин, которую он представил Каденции, красавица с густыми черными волосами, собранными в замысловато сплетенный пучок, посмотрела на нее с нескрываемой ненавистью, а когда Каденция пожала ей руку, глаза брюнетки моргнули красным цветом, на пальцах, изогнувшись, отросли когти и тут же больно впились гостье в кожу с такой силой, что девушке пришлось отдернуть руку. Ее имя было Виола.

После этого рукопожатия, женщина, как ни в чем ни бывало, одарила Ориона жеманной улыбкой, выгнув спину так, что ее и без того тесная атласная блузка алого цвета натянулась на ее груди.

— Доминус, — она изобразила милую улыбку, хлопая ресницами своих больших карих глаз. — Как хорошо, что ты вернулся. Я провожу гостью в ее комнату. В восточной башне есть прекрасные покои, мне кажется, они ей вполне подойдут. — Она потянулась, чтобы схватить Каденцию за запястье, но та быстро отступила от нее.

— Мы на начальном этапе наших отношений. Она останется в моей спальне, — невозмутимо сказал Орион. Глаза Виолы тут же залились красным цветом да так и остались, зрачки словно две черные прорези, из которых сочилась ярость.

— Готова? — обратился он к Каденции и повел ее через огромный холл к ступеням разветвляющейся полукругом лестницы.

— Она твоя бывшая, — заключила Каденция, пока они, не торопясь, сначала поднялись наверх, а затем свернули направо.

— Можно и так сказать.

— И ты не остался с ней, потому что она не может иметь детей?