Свидание на небесах

– Первый визит она оплатила. На второй денег не было, – слабым голосом начал говорить Юрик, ровно он так и не сел, по-прежнему полулежал на диване. – Но Кристина все равно велела ей прийти. А потом еще и еще раз. Сначала все фотографии ей показывала разных мужчин, а потом стала подсовывать одну и ту же все чаще и чаще. И в конце концов не просто порекомендовала, а настоятельно посоветовала остановить свой выбор именно на том кандидате, которого упорно предлагала.

– Кто он?

– Толстуха назвала его Сергеем Ивановичем Лагутиным.

– Что???

Господи, таких совпадений не бывает! Именно этого мужика выбрала Верочка. Если верить Кристине Леопольдовне, то Верочка остановила свой выбор именно на нем и… и тоже пропала куда-то!!!

– Да, она назвала его так. Я даже записал специально, – блеял, слабея с каждой минутой, Юрик. – Потом девушка вдруг говорит… Если, говорит, со мной что-то случится, вы пошлите моим родственникам открытку.

– Что за открытка?! Где она? Послали?!

Власов вскочил и заставил Горелова подняться. Тот еле держался на ногах, подламывающихся в коленях.

– Слушай, я тебе сейчас по башке настучу, чтобы ты способен был говорить и соображать, как следует! – шипел на него Власов. – Или коллег своих бывших к тебе притащу, чтобы они поработали с тобой! Представляешь, какой удар по твоей и так незадавшейся юридической практике?

– Нет!

Угроза подействовала, Горелов взвился пружиной, словно пальцы Власова были щупальцами электрошокера.

– Тогда говори внятно!

– Хорошо, хорошо… – Он принялся отгибать чужие пальцы, пытаясь высвободиться, мутный взгляд снова сделался осмысленным. – Она оставила открытку у себя дома. Она снимала квартиру на Советской. И открытка была там. Мне она обещала позвонить в течение недели, двух максимум. Если, говорит, не позвоню или не зайду, то со мной что-то случилось. И тогда надо будет отправить открытку родне.

– И? Позвонила?

– Нет!

– Дома у нее был?

Почему-то Власов был уверен в ответе этого трусливого мерзавца, едва не обмочившего штаны от страха.

– Был, – сипло признался тот.

– Открытку отправил?

Горелов молчал, зажмурив глаза. Ему, наконец, удалось оторвать пальцы гостя от своей футболки. И он теперь пытался разгладить скомканную ткань дрожащими ладонями. Глаз он так и не открыл.

– Открытку отправил?! – взвыл Власов и не сдержался все же, шлепнул парня по макушке.

– Нет. Нет!!!

Его веки медленно поднялись, и Власов увидел две заполненные животным ужасом глазницы.

Что же его так испугало, черт побери?

– Почему? Почему, Юрик, ты не отправил открытку родителям девушки, которая попала в беду… Когда это было?

– Что? – тот нервно икнул.

– Когда случилась вся эта история с открыткой?

– В начале апреля.

– Твою мать, а!!! А ты… Вот сволочь! Чего же ты, а??? Почему не отправил открытку, скотина?!

Ему уже было не до церемоний. Его колотило от нервного перевозбуждения. Верочка, милая, нежная, исчезла куда-то больше трех недель назад. И ни слуху от нее ни духу. Она, возможно, попала в ту же самую беду, что и эта девушка, о которой мямлил Горелов. Если бы эта тряпичная скотина вовремя подключилась к ее поискам, отправила открытку родственникам, те начали бы тоже бить во все колокола, глядишь, этого самого Лагутина уже и разоблачили бы. И Верочка – милая, нежная, наивная – не попала бы в беду!!!

– Почему? – обессилев от бешенства, выдавил он сквозь тесно сжатые зубы. – Почему???

– Открытка была в конверте, с адресом. Я… Я решил ее прочесть. И… и правильно, между прочим, сделал! Она – эта чертова авантюристка – упоминала в этой открытке меня!

Вон в чем дело, оказывается! Подстраховался слизняк! Девушка упомянула его как контактное лицо, а он обосрался и открытку…

– Ты выбросил ее?

– Кого?!

Горелов кусал губы и нервно щелкал пальцами, эта футболка тоже покрылась разводами пота. Власову очень хотелось схватить юриста за шею и заставить сожрать все блюдо его сраных сухофруктов. Прямо не жуя, прямо с блюда, прямо с косточками! Слизняк!!!

– Открытку, урод!!! Ты выбросил ее???

Не до церемоний, не до церемоний теперь! Извиняться потом станет.

– Открытку? Я…

Горелов сделал неуверенный шажок в сторону прихожей, потом вдруг остановился, подумал, предостерег сам себя от поспешности. И замотал головой, соглашаясь.

– Да, выбросил. А зачем она мне?

И даже что-то похожее на улыбку сверкнуло на его бледной роже.

– Так… – Власов упер кулаки в бока, сильно боясь того, что пустит их в ход, не сдержавшись. – Или ты мне сейчас ее показываешь, или я тут все переверну вверх жопой.

– Не имеете права! Я права знаю, я юрист…

– Последний день ты юрист, понял!!! – заорал на него Власов, тыча пальцем прямо в бледную нервную рожу. – Я позабочусь! Ну!!! Или открытка, или я звоню своим ребятам.

Никому бы он звонить не стал. И не приехал бы никто. Не тот уровень проблем. Но Горелов-то об этом не знал, так?

Он ушел в прихожую и долго рылся там. Шуршал, отодвигал, снова задвигал. Вернулся со сложенным вдвое жестким конвертом.

– Вот… – он протянул его Власову, проклиная себя, вероятно, на чем свет стоит. – Это она.