Свидание под мантией

– Дай! – рявкнул мужик, схватил бутылку, живо открутил пробку, по-детски радостно улыбнулся и сказал: – Мозг, у меня для тебя сюрприз!

Ксения хихикнула.

– Папахен иногда выдает суперприколы.

«Лекарство» подействовало сразу. Петр едва успел дойти в большой комнате до дивана и рухнуть на продавленные подушки. Кейс он выронил, тот со стуком упал на паркет и раскрылся. Я, машинально отметив, что пол чисто вымыт, подцепила портфель, и тут дно его отделилось, из потайного отделения вывалилась тонкая папка. Я подняла ее и открыла. Первой на глаза попалась бумажка «Справка о смерти. Королева Ксения Петровна, рождения 01 апреля 1995 года, город Бинск, Истринский район, Московской области, умерла 18 июля 1998 года. Диагноз – злокачественное новообразование в органах дыхания, ДЦП. Справка дана для представления в загс. Детская клиническая больница номер 597».

Глава 12

Приходилось ли вам когда-нибудь видеть сообщение о собственной смерти?

– Ксения Королева – это я, – обомлела моя напарница, – родилась первого апреля. Наверное, это ошибка. Но почему справку хранят на антресолях? В качестве забавного прикола? Никто никогда мне не показывал этот документ. Да и как его могли выдать, если я жива?

– Рак легких и ДЦП, то есть детский церебральный паралич, – протянула я, – с таким диагнозом долго не проживешь.

– Может, Ирка родила близнецов, – залепетала Ксюша, – нас было двое, потом одна из сестричек умерла, и… и… и… что? Вторую переименовали в честь погибшей? Дали ей то же имя?

Я стала изучать содержимое папки. Вот вырезка из какого-то периодического издания. «Трагедия в Бинске. Небольшой подмосковный городок стал недавно центром ужасных событий. На улице Поварова сначала взорвался, а потом сгорел дом профессора Нечаева. Геннадий Андреевич являлся гордостью Бинска, он приехал к нам много лет назад из Москвы, ученый заболел астмой и решил сменить нездоровый климат столицы на свежий воздух Бинска. Несмотря на то что Нечаев к моменту переезда уже имел докторскую степень, основные свои научные открытия он сделал здесь, в уютном деревянном двухэтажном доме. Мы скорбим о Геннадии Андреевиче, его жене Софье Михайловне, сыне Викторе, дочери Арине и внучке Сонечке. Вот что сказала соседка Нечаевых, Антонина Клейпина: «Городок у нас небольшой, мы всех знаем, и всем Геннадий Андреевич, царствие ему небесное, помогал. Он ведь большой ученый, иногда машина из Москвы приезжала и его в столицу возила. А так он дома работал, писал чего-то. А еще Геннадий Андреевич наших мужиков от алкоголизма вылечивал. За одно это профессору памятник при жизни поставить надо было». А вот мнение другого человека, Анны Селезневой: «Ой, кого потеряли! Газ взорвался! Небось колонка в ванной подтекала. Мне больше всех Сонечку жаль. Хоть и маленькая была, да умная жуть! Книжки в три года читала, вундеркинд! Хотя если знать, из какой семьи ребенок, то не удивительно. Солнышко светлое!» Однако не все жители Бинска были настроены дружелюбно по отношению к семье профессора. Кое-кто, не пожелав назваться, высказал иное мнение: «Так ему и надо! Деньгами хвастался, вечно с золотыми запонками ходил, а жена его за продуктами в Москву каталась, харчи из местного магазина не жрали. Слишком нос задирал».

Похороны Нечаевых состоятся на нашем кладбище в его старой части. Прощание пройдет в Доме культуры».

Под вырезкой из газеты обнаружилась сложенная в несколько раз бумажка, истертая на сгибах. Справка об освобождении! Королева Ирина Павловна… год рождения…

– Моя мать сидела в лагере??? – ахнула Ксю. – Никогда, ни при каких обстоятельствах она не вспоминала об этом эпизоде своей биографии. За что мамахен посадили за решетку? Сколько времени она провела в неволе? Десять лет?!! С ума сойти! Вышла на свободу за год до моего рождения! У меня мозг кипит!

– Тут еще листок, – воскликнула я. – Письмо! «Ириша, не бойся, в суде смотри на меня! Если я зачесываю волосы, все будет о'кей! Судья куплена, она станет говорить сурово, но это спектакль, я все уладил. Главное – молчи. Помни, наше счастье в твоих руках, мама шлет тебе привет, не унывай! Подумай: Зинки больше нет, она умерла, скоро будем жить вместе! Я тебя обожаю. Не волнуйся, тебя освободят в зале суда, я все устроил. Главное, не дрейфь, молчи! Твой Валерий».

– Это что? – прошептала Ксения. – Кто такой Валерий?

И тут резко зазвонил мобильный. Ксюша вздрогнула, схватила трубку и сказала мне:

– Номер не определяется. Это Леон. Ставлю на громкую связь. Алло.

– Ты почему не в «Монпаласе»? – возмутился голос. – Хочешь отправиться за решетку? Живо билет туда выпишу! Узнала про деда с бабкой?

– Мне плохо, – еле слышно проговорила Ксюша.

– Опиши симптомы, – вдруг обрадовался Леон, – и езжай в апартаменты!

– Не могу! Тошнит, руки трясутся, ноги не идут, умираю, – еле выдавила из себя девушка. – Завтра, завтра! Мне не доехать, я встать не способна! Наверное, отравилась.

– Хорошо, – неожиданно согласился Леон, – фиг с тобой.

Ксюша выронила трубку и легла на пол, ее зрачки расширились, нижняя челюсть отвисла, над губой и на лбу появилась испарина.