Свидание с Булгаковской Маргаритой

В ночь июньского полнолуния я в очередной раз решила перечитать роман Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита». Чтение закончилось на рассвете, и потому до завтрака ради себя любимой и любимого моего здоровья, решила пробежаться по парку, расположенному недалеко от дома, однако, услышала, как «… в замке двери тихонько поворачивается английский ключ»! Не успела я набрать на мобильном телефоне номер полиции, как передо мной возникла красивая молодая женщина. Она протянула мне руку и задиристо произнесла:

– Привет, не надо никому звонить, я – Маргарита! Можешь не представляться, ты – Татьяна, и я о тебе все знаю! Называть тебя буду Та.

– Но, я с вами не знакома, – так же задиристо ответила я, одновременно вспомнив название первой главы романа: «Никогда не разговаривайте с неизвестными».

– Ерунда, ты меня прекрасно знаешь, я Маргарита. Булгаковская Маргарита.

Затем она прошла к окну и села в кресло, стоящее у письменного стола, за которым я, последние пять лет, провожу большую часть своего свободного времени.

– Вновь перечитЫвала? – спросила Маргарита, указывая на потрепанный пятый том собрания сочинений Булгакова издания 1990 года.

– ПеречитАла.

– Счастлива?

– Безумно!

– Понятно, безумно счастлива! А почему? Что-то опять отыскала новенькое в тексте Михаила Афанасьевича? – продолжала придираться Маргарита.

– Зачем ты пришла? – ответила я вопросом на вопрос, переходя на «ты».

– Мне необходимо с тобой поговорить.

– Именно со мной?

– Да, именно с тобой. Я так решила.

– Что значит решила? Если ты решила, это не значит, что меня устраивает твое решение.

– Послушай, Та, я появилась в Москве вчера около десяти часов вечера, прошла весь Арбат, погуляла по переулкам, каким-то образом оказалась на большой широкой улице, зашла в книжный магазин и купила роман «Мастер и Маргарита», спасибо Михаилу Афанасьевичу, что написал и обо мне, да еще пару книг: "Путеводитель по роману" и "Арбат нашего детства".

– И что? – задала я вопрос еще боле вызывающим тоном – мне совсем не нравилось, что она называет меня Та.

– Не сердись, пожалуйста, не сердись. До самого рассвета я бродила по переулкам, затем расположилась на какой-то лавочке Никитского бульвара и прочла все три книги…

– Но, ты ведь появилась в Москве не для того, чтобы читать книги? – прервала я Маргариту.

– Я хочу, чтобы ты ответила мне на несколько вопросов. Их немного, и потом я сразу уйду. Ответишь? Обещаю, перебивать не буду, – заявила гостья, и вдруг «глаза ее заискрились, как бриллианты, освещенные солнцем» и уже совсем иным, каким-то колдовским тоном произнесла:

– Послушай, ты и особняк, в котором я жила, отыскала?

«Ведь сколько же раз я говорил вам, что основная ваша ошибка заключается в том, что вы недооцениваете значение человеческих глаз. Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза – никогда», – услышала я внутренний голос, который шептал мне слова Саввы Потаповича Куралесова.

– Можно и так сказать, – копируя интонацию Маргариты, ответила я.

– В общем, пока все не расскажешь, я отсюда не уйду!

– Небольшое лирическое отступление! Как насчет блинчиков и кофе на завтрак? – задала я вопрос Маргарите, от которого она вздрогнула, но через секунду вновь овладела собой:

– Та, мои вопросы только по трем главам: «Маргарита», «Крем Азазело» и «Полет», а на лирическое отступление я, конечно, согласна.

– Хорошо, – охотно ответила я, – пойдем на кухню, а вопросы обсудим после завтрака, но только начну я свой рассказ здесь, а продолжу его на Арбате, так что придется тебе со мной вновь на троллейбусе прокатиться, правда боюсь, что тебе поездка в нынешних троллейбусах вряд ли понравится.

– И отчего же?

– Ты ездила в советских троллейбусах темно-синего цвета, которые имели деревянный каркас с металлической обшивкой, двигались быстро, со скоростью аж до пятидесяти километров в час! Михаил Афанасьевич особо указал в романе, что ты ехала по Арбату, «откинувшись на удобную, мягкую спинку кресла в троллейбусе» по так называемой второй линии маршрута троллейбуса №2, открытие которой состоялось в декабре 1934 года. Этот маршрут проходил от Дорогомиловской заставы до площади Революции по улицам Большая Дорогомиловская, Арбат, Коминтерна и Охотный ряд…

– Все верно, – продолжила Маргарита, – в салоне всегда было тепло, он отапливался в холодное время, имел 37 мягких кресел, сама считала, в нем были не только никелированные поручни, и сетки для багажа, но и зеркала, вот только двери, кроме передней, открывали кондукторы, а переднюю дверь открывал водитель.

– А сегодня Арбат пешеходный, но мы все равно будем добираться до него троллейбусом, тоже синего цвета, очень даже удобным, и отапливаемым в зимнее время, но…

– Что делать! – перебила меня Маргарита, – я давно мечтала побывать там, где я жила до того, как все случилось, поэтому троллейбус – это не самое главное, в том, что происходит со мной сейчас. Скажи, как ты искала мой особняк?

– Сначала кофе и блинчики!