Свидание с жизнью вслепую

– А что с моим многолетним опытом в общественном питании? Я бы с удовольствием продолжил свое развитие в этом направлении.

– К сожалению, это невозможно.

Я сажусь в своей комнате у окна и тупо смотрю в никуда. Холодный пот выступает на лбу, меня трясет, бьет дрожь. Я заползаю в постель и укрываюсь с головой.

Раздается громкий звук гонга. Я подскакиваю к двери.

– Пожарная сигнализация! Выходите, выходите! – кричу я людям, передвигающимся по коридору с помощью трости для слепых.

Один поворачивается ко мне и со смехом говорит:

– Ты, видать, новенький? Это сигнал к ужину!

Без аппетита жую сосиску и картофельный салат. Потом иду вместе с другими слепыми и слабовидящими в маленький парк за общежитием. Мы садимся на лавочки, пахнет алкоголем, сигаретами и гашишем. Под тем предлогом, что я якобы устал от долгой дороги, раньше остальных возвращаюсь в комнату. Звоню Тине. Вою в трубку как дворовый пес. Сил моих больше нет.

После увольнения в конце 2002 года прошло несколько недель, прежде чем я взял себя в руки, собрал все свое мужество и набросал план действий. Я подал заявку на обучение в Гамбургский колледж индустрии гостеприимства по специальности «Экономика предприятия в гостиничной индустрии». Раз никто не мог сказать мне, кем работать и на что жить, я должен был брать дело в свои руки. На мой взгляд, имело смысл получить дополнительное образование в уже знакомой мне области. Поскольку мне тяжело было ходить, я решил связать свое будущее с менеджментом. Что я могу учиться вслепую, я уже неоднократно доказал себе. Как я смогу управлять вслепую, покажет время. Я остался верен своему девизу: «Всему свое время».

Я повторно обратился в пенсионный фонд. Мне назначили новые освидетельствования. Результат на этот раз: я в состоянии работать до четырех часов в день. Какой именно деятельностью я могу заниматься, мне не сообщили ни врачи, ни представитель фонда. Я встал на учет на бирже труда. Мне назначили специалиста по вопросам социальной интеграции инвалидов. Просмотрев документы и выслушав мою историю, он обратился ко мне со словами: «Господин Кахаватте, у вас несколько физических недостатков». Он говорил таким тоном, словно передавал самую важную новость тысячелетия. «Вам нужно добиваться досрочной пенсии», – вот совет специалиста.

На всех медицинских обследованиях и собеседованиях речь шла исключительно о моих недугах. Казалось, никого не интересовали мой характер, квалификация, профессиональный и управленческий опыт.

На очередном приеме в пенсионном фонде я упомянул о намерении учиться. В ответ консультант спросил, нет ли у меня еще шуточек в запасе.

Без помощи Тины я бы потерялся в лабиринте инстанций и учреждений. Она находила нужные адреса, заполняла заявления, говорила, что я должен отвечать, зачитывала входящие и исходящие письма. И в духовном плане она подставила мне плечо: она укрепляла мою веру в себя и в мое профессиональное будущее. Единственное, что она не могла для меня сделать, – предоставить мне социальную помощь.

В пенсионном фонде я упомянул о намерении учиться. В ответ консультант спросил, нет ли у меня еще шуточек в запасе.

Наступило затишье. Но потом из пенсионного фонда вдруг сообщили, что мне кое-что могут предложить. Так я попал на две недели в учреждение для инвалидов. Оно находилось в маленьком городке на юге Германии. Меня разместили в школьном общежитии.

Уже в первые минуты разговора с ответственным педагогом мне стало ясно, что речь не идет о том, чтобы установить мою профпригодность. Учреждение предлагало ряд учебных курсов, и они должны были быть обязательно укомплектованы. Чем больше учащихся, тем больше государственные вливания на нужды школы, общежития и на повышение зарплаты персоналу. Полагаю, излишне уточнять, что ни один из учителей, терапевтов, консультантов и сотрудников администрации не был инвалидом.