Свидание со смертью

– Это на самом деле удивительное место, – заявил он. – Просто потрясающее, и я очень рад, что увидел его. Должен признаться, что хотя миссис Бойнтон и замечательная женщина – я искренне восхищен ее решимостью отправиться сюда, – но путешествовать с нею довольно затруднительно. Здоровье у нее неважное, и я предполагаю, что это естественным образом делает ее невнимательной к чувствам других людей; ей просто не приходит в голову, что семья иногда могла бы ходить на экскурсии без нее. Она так привыкла, что они всегда рядом, что, как мне кажется, не думает…

Мистер Коуп умолк на полуслове; его доброе, симпатичное лицо казалось смущенным и встревоженным.

– Понимаете, – сказал он. – Недавно я кое-что узнал о миссис Бойнтон, и это меня очень беспокоит.

Сара снова погрузилась в свои мысли. Приятный голос мистера Коупа просто звучал у нее в ушах, вроде журчания далекого ручья. Но доктор Жерар заинтересовался:

– Правда? И что же это?

– Моим источником информации была одна дама в отеле в Тиверии. Речь идет о девушке – служанке в доме миссис Бойнтон. Насколько я понимаю, девушка… была…

Мистер Коуп умолк, с опаской покосился на Сару и понизил голос:

– У нее должен был родиться ребенок. Старая дама, как мне кажется, узнала об этом, но по всей видимости, по-доброму отнеслась к девушке. Однако потом, за несколько недель до рождения ребенка, выгнала ее из дома.

Брови доктора Жерара взлетели вверх.

– О, – непроизвольно вырвалось у него.

– Дама, которая мне об этом рассказала, не сомневается в правдивости этой истории. Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но поступок миссис Бойнтон выглядит очень жестоким и бессердечным. Я не могу понять…

– А вы попытайтесь, – перебил его доктор Жерар. – Я не сомневаюсь, что этот случай доставил миссис Бойнтон огромное удовольствие.

Мистер Коуп был явно шокирован таким предположением.

– Нет, сэр, – с нажимом произнес он. – Я не могу в такое поверить. Это просто непостижимо.

– «И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их – сила, а утешителя у них нет. И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе; а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем…»[11] – тихим голосом процитировал доктор Жерар.

Потом немного помолчал и прибавил:

– Мой дорогой сэр, я всю жизнь изучал странности человеческой психики. Неразумно видеть только светлую сторону жизни. Приличия и условности нашей повседневной жизни скрывают целое море странных вещей. Например, существует такая штука, как удовольствие от жестокости – просто жестокости, самой по себе. Но в основе этого лежит нечто другое, более глубокое. Отчаянное и сильное желание, чтобы тебя оценили. Если это желание не удовлетворяется, если неприятный характер не позволяет человеку добиться признания, то оно находит другой выход – его должны чувствовать… с ним должны считаться… и так далее, что приводит к разнообразным извращениям. Привычка к жестокости, как и любая привычка, может культивироваться, может завладеть человеком…

Мистер Коуп смущенно покашлял:

– Думаю, вы слегка преувеличиваете, доктор Жерар. А воздух здесь и правда необыкновенный…

Он отошел в сторону. Жерар улыбнулся и снова посмотрел на Сару. Она хмурилась – это была бескомпромиссность юности. «Она похожа, – подумал доктор, – на молодого судью, который готовится вынести приговор…»

Потом он повернулся к мисс Пирс, которая неуверенной походкой приближалась к нему.

– Мы сейчас будем спускаться, – дрожащим голосом сообщила она. – Боже! Я уверена, что мне это не по силам, но гид говорит, что вниз мы пойдем другой дорогой, которая гораздо легче. Я очень на это надеюсь, потому что с детства боюсь высоты…

Спускались они вдоль сухого русла реки. На шатких камнях можно было переломать ноги, но перед глазами путников уже не маячила головокружительная бездна.

Они вернулись в лагерь усталыми, но в хорошем настроении и с превосходным аппетитом. Их ждал поздний ленч – было уже начало третьего.

Семья Бойнтон сидела в шатре за обеденным столом, заканчивая трапезу.

Леди Уэстхолм заговорила с ними – вежливо, но со своей обычной снисходительностью.

– Чрезвычайно интересное утро, – сказала она. – Петра – чудесное место.

Кэрол, которой, похоже, были адресованы эти слова, бросила быстрый взгляд на мать.

– О, да… да, конечно, – пробормотала она и умолкла.

Леди Уэстхолм, полагая, что исполнила свой долг, принялась за еду.

За столом они обсуждали планы на вторую половину дня.

– Я, наверное, буду отдыхать до вечера, – сообщила мисс Пирс. – Думаю, что мне не следует переутомляться.