Свидание со смертью

– И который был час? – осторожно прервал его рассказ Пуаро.

– А? – вскинул голову Леннокс.

– Который был час, когда вы устанавливали время на наручных часах?

– Ах, да. Было… было без двадцати пяти минут пять.

– Значит, вы точно знаете, когда вернулись в лагерь! – мягко заметил Пуаро.

Леннокс покраснел:

– Да. Ну и дурак же я! Простите, мистер Пуаро. Боюсь, я плохо соображаю. Все эти волнения…

– О, я вас прекрасно понимаю… – поспешил заверить его бельгиец. – Прекрасно понимаю. Все это чрезвычайно волнительно. И что же было дальше?

– Я спросил мать, не нужно ли ей что-нибудь. Может, чай или кофе… Она отказалась. Потом я пошел в шатер. Никого из слуг поблизости не было, но я нашел бутылку содовой и выпил ее – меня мучила жажда. Потом сидел и читал старые номера субботнего выпуска «Ивнинг пост». И, наверное, задремал.

– Ваша жена тоже пришла в шатер?

– Да, вскоре после меня.

– И больше вы не видели свою мать живой?

– Нет.

– Она не выглядела взволнованной или расстроенной, когда вы с ней разговаривали?

– Нет, она вела себя так, как обычно.

– А она не упоминала о проблемах или неприятностях с одним из слуг?

Леннокс удивленно посмотрел на него.

– Нет, ничего такого.

– И это все, что вы можете мне рассказать?

– Боюсь… да.

– Благодарю вас, мистер Бойнтон.

Пуаро склонил голову, давая понять, что разговор окончен. Леннокс, похоже, не торопился уходить. Он в нерешительности замер у двери:

– Э-э… больше ничего не нужно?

– Ничего. Разве что вы будете так добры и пригласите сюда свою жену.

Леннокс медленно вышел. Пуаро записал в лежащем рядом блокноте: «Л. Б. 16:35».

Глава 7

Пуаро с интересом посмотрел на высокую, исполненную достоинства молодую женщину, которая вошла в комнату. Он встал и вежливо поклонился ей:

– Миссис Леннокс Бойнтон? Эркюль Пуаро, к вашим услугам.

Надин Бойнтон села. Задумчивый взгляд ее глаз остановился на лице сыщика.

– Надеюсь, вы извините меня, мадам, за такое вторжение в ваше горе.

Женщина не отвела глаз, но ответила не сразу. Ее взгляд оставался спокойным и серьезным. Наконец она со вздохом сказала:

– Думаю, мне лучше быть с вами абсолютно откровенной, мистер Пуаро.

– Согласен с вами, мадам.

– Вы извинились, что вторгаетесь в мое горе. Этого горя не существует, мистер Пуаро, и его нет смысла изображать. Я не любила свою свекровь и не могу сказать, что огорчена ее смертью.

– Благодарю за откровенность, мадам.

– Тем не менее, – продолжала Надин, – отрицая скорбь, я могу признаться в другом чувстве – в угрызениях совести.

– Угрызениях совести? – Брови Пуаро взлетели вверх.

– Да. Понимаете, ведь я именно виновата в ее смерти. И теперь горько раскаиваюсь.

– О чем это вы, мадам?

– Я говорю о том, что стала причиной смерти моей свекрови. Я поступила, как мне тогда казалось, честно… но результат получился печальным. Фактически это я ее убила.

Пуаро откинулся на спинку стула.

– Не будете ли вы так добры прояснить свое заявление, мадам?

Надин склонила голову.

– Да, именно это я и собираюсь сделать. Естественно, я сначала решила ни с кем не делиться подробностями личной жизни, но теперь вижу, что пришло время, когда лучше обо всем рассказать. Я не сомневаюсь, мистер Пуаро, что вам часто приходилось выслушивать признания весьма интимного свойства?

– Да, конечно.

– Тогда я просто расскажу вам, что произошло. Мою семейную жизнь, мистер Пуаро, не назовешь особенно счастливой. В этом виноват не только мой муж… влияние матери на него тоже сыграло свою роль… но в последнее время я чувствовала, что моя жизнь становится невыносимой.

Она помолчала немного, потом продолжила:

– В день смерти моей свекрови я приняла решение. У меня есть друг… верный друг. Он не раз предлагал связать с ним свою судьбу. В тот день я приняла предложение.

– Вы решили оставить мужа?

– Да.

– Продолжайте, мадам.

Голос Надин стал совсем тихим:

– Приняв решение, я захотела… осуществить его как можно скорее. И вернулась в лагерь одна. Моя свекровь сидела в одиночестве; поблизости никого не было, и я решила сразу же сообщить ей новость. Взяла стул, села рядом с ней и все выложила.

– Она удивилась?

– Да, боюсь, это стало для нее сильным потрясением. Она удивилась и рассердилась – очень рассердилась. Она… была вне себя от ярости! Я отказалась продолжать разговор, встала и ушла. – Ее голос дрогнул. – И… я больше не видела ее живой.

Пуаро медленно кивнул.

– Понимаю, – произнес он. – Значит, вы считаете ее смерть результатом шока?

– Я почти уверена в этом. Понимаете, она уже была крайне утомлена путешествием. Мое известие и ее гнев довершили дело… Я чувствую себя еще больше виноватой, потому что немного разбираюсь в медицине и лучше кого-либо другого должна была предвидеть такой исход.

Пуаро погрузился в молчание. Прошло несколько минут. Наконец он произнес:

– Опишите поточнее, что вы делали, когда расстались с ней.

– Я отнесла стул обратно в свою пещеру, потом спустилась к шатру. Мой муж уже был там.

Пуаро пристально посмотрел на нее:

– И вы сообщили ему о своем решении? Или он уже знал?

Пауза была едва заметной.

– Сообщила.

– И как он это воспринял?

– Очень расстроился, – тихо ответила она.