Свидание со смертью

Впервые в жизни устыдившись того, что она родилась женщиной, Сара смиренно проследовала с леди Уэстхолм к креслам.

Когда все уселись, леди Уэстхолм тут же оповестила своих спутников о том, что она не воспользовалась приглашением консула поселиться в его резиденции.

— Протокольные отношения очень обременительны, — пояснила она. — А я хочу сама во всем убедиться.

— В чем именно? — полюбопытствовала Сара, однако леди Уэстхолм, словно ее не слыша, продолжала объяснять, почему она поселилась в отеле «Соломон»: главным образом потому, что ей тут никто не будет мешать. Правда, пришлось сделать ряд замечаний управляющему. Но это ему на пользу — впредь будет расторопнее.

— Действовать и добиваться, — добавила леди Уэстхолм, — таков мой девиз.

Похоже, ей это удавалось! Ибо через четверть часа прибыл большой и очень удобный автомобиль, и, разместив под четким руководством леди Уэстхолм багаж, экскурсанты отправились в путь.

Первый привал они сделали у Мертвого моря. Затем — ленч в Иерихоне[36]. После ленча леди Уэстхолм, вооружившись Бедекером[37] — в сопровождении мисс Пирс, доктора и толстяка драгомана, — отправилась осматривать старый город, а Сара вышла погулять в гостиничный парк.

У нее немного болела голова, и ей хотелось побыть одной. Постепенно ее все больше охватывала совершенно необъяснимая тоска. Это угнетенное состояние мучило ее, все вдруг стало неинтересно, ни на что не хотелось смотреть, а любознательные спутники попросту раздражали. Сара уже жалела, что затеяла эту поездку.

Стоить она будет дорого, а удовольствия — Сара чувствовала это — никакого. Гулкий, как из бочки, голос леди Уэстхолм, непрестанное щебетанье мисс Пирс и антисемитские причитания драгомана вконец издергали ей нервы. Ее сердил даже доктор Жерар, по лукавой улыбке которого она поняла, что он догадывается о том, что творится у нее на душе.

Интересно, где сейчас эти Бойнтоны… Может, в Сирии, а возможно, отправились в Баальбек или в Дамаск[38]. Рэймонд… Вот что ей хотелось бы узнать: что сейчас делает Рэймонд. Как странно: она так ясно представляет себе его лицо — такое застенчивое, взволнованное, восторженное…

Черт возьми! Почему она все еще думает об этих людях, ведь скорее всего она их больше никогда не увидит? А та дурацкая сцена, которую она устроила старухе, — что на нее тогда нашло? Подойти ни с того ни с сего к незнакомой женщине и наговорить ей всякой чепухи… Ведь ее слова мог кто-нибудь услышать. Ну да, кажется, совсем неподалеку сидела леди Уэстхолм. Сара попыталась вспомнить, что именно она говорила. Похоже, она вела себя как какая-то истеричка. Боже милостивый, как можно быть такой дурой! Но, честное слово, во всем виновата сама миссис Бойнтон. От одного вида этой старой ведьмы можно потерять всякое благоразумие!

Подошел доктор Жерар и плюхнулся в легкое садовое кресло, вытирая потный лоб.

— У-фф! Эту даму надо отравить, и немедля! — заявил он решительно. Сара вздрогнула.

— Миссис Бойнтон?

— Миссис Бойнтон? Я говорю о леди Уэстхолм! И как ее столько лет терпит муж, почему он до сих пор ничего ей не подсыпал? Да что же он за человек, этот ее муж?!

Сара рассмеялась.

— Самый обыкновенный, заядлый охотник и рыболов.

— С точки зрения психологии, это очень понятно. Он утоляет свою страсть к убийству, уничтожая так называемые низкоорганизованные существа.

— Я уверена, что он очень гордится кипучей деятельностью своей супруги.

— Поскольку сия деятельность дает ему возможность подолгу не видеться со своей половиной? — предположил француз. — Что ж, я очень хорошо его понимаю. А вы вроде бы только что упомянули миссис Бойнтон? Это прекрасная идея — отравить заодно и ее. Простейший способ решить все их семейные проблемы! Собственно, отравить бы следовало очень многих женщин. И непременно — всех уродливых старух. — Вид у доктора был кровожадный.

— Ох уж вы, французы, — со смехом воскликнула Сара. — По-вашему, если женщина не молода и не хороша собой, значит, она ни на что уже не годится.

— Мы честнее других, вот и все, — пожал плечами Жерар. — Кстати, ваши соотечественники никогда не уступают место дурнушкам — ни в поезде, ни в метро.

— Какая грустная штука жизнь, — вздохнула Сара.

— Вам-то как раз грех на нее сетовать, мадемуазель.

— У меня сегодня отвратительное настроение.

— Это естественно.

— Почему это вдруг — естественно? — рассердилась Сара.

— А вы попробуйте не лукавить перед собой, честно во всем разобраться, тогда сразу поймете, в чем дело.

— По-моему, мне действуют на нервы наши спутницы, — тут же определила Сара. — Это, конечно, ужасно, и мне очень стыдно, но я… я терпеть не могу женщин. Глупые и бестолковые, вроде мисс Пирс, приводят меня в ярость… А когда они слишком уж толковы, как леди Уэстхолм, то злят меня еще больше.