Свидание в морге (Сборник)

-— Да. Я забыл вам об этом сказать, но на «Нантсвилле» мне удалось направить свет фонаря на его лицо. Лица, правда, я разглядеть не мог — это было расплывчатое пятно с зажмуренными от света глазами. Впрочем, я и смотрел совсем не на лицо, а туда, куда собирался бить,— гораздо ниже, надо признаться. Но они-то этого знать не могли. Вот и захотели убедиться, узнаю ли я своего противника. Если бы я его узнал, я должен был бы бросить в него что-нибудь тяжелое и потребовать от полиции его немедленного ареста, поскольку, как говорит старая пословица, кто не со мной, тот против меня. Но случилось чудо — я его не узнал. Теперь они в этом убеждены, поскольку на свете не найдется такого актера, который мог бы так сыграть свою роль и не дрогнуть, стоя лицом к лицу с типом, который зарезал двух его друзей, а его самого чуть ке задушил. Одним словом, кризис миновал и непосредственная опасность нам пока не грозит. Наша ликвидация отложена. Раз уж я не узнал Дюррана, то тем паче не узнаю никого из людей, находящихся на «Нантсвилле», а значит, не смогу передать их данные в Интерпол.

—- Так что можно сказать, что мы выкарабкались из этого дела?

— О, нет! Они по-прежнему на нашей тропе.

— Но вы ведь только что сказали...

— Повторяю, они на нашей тропе. Обыскав у нас каюту на корме с такой тщательностью, будто потеряли там выигрышный лотерейный билет, они неожиданно посреди обследования машинного отделения потеряли всякий интерес к «Файркрэсту». Эго можно понять только так, что тип по фамилии Томас нашел то, что искал. Вы же видели его потом в салоне, носовых каютах и на верхней палубе. Его уже явно ничего там не интересовало.

— Но что именно он нашел? Аккумуляторы?

— Нет. Я уверен, что мои объяснения его убедили.

— Тогда это означает, что они вернутся?

— Обязательно вернутся.

— Достать револьверы?

— Не будем спешить. Они знают, что мы отрезаны от мира. Рейсовый теплоход приходит в Торбэй из Глазго два раза в неделю. Он был здесь как раз сегодня утром, так что вернется теперь не раньше чем через три-четыре дня. Телефонная связь нарушена и—-тут мы можем вполне положиться на Имри — будет восстановлена нескоро. Наш передатчик уничтожен. Купить почтовых голубей в Торбэе невозможно, а это означает, что у нас нет никакой возможности связаться с кем-либо во всей Англии.

— Вы забыли о «Шангри-Ла».

«Шангрк-Ла» — это была яхта, стоявшая на якоре неподалеку от нас. Белая сверкающая яхта тридцати метров в длину. Если бы ее владелец расплачивался за нее чеком на четверть миллиона фунтов стерлингов, в виде сдачи ему досталась бы мелочишка.

— На этой яхте наверняка есть суперсовременный радиопередатчик,— продолжал Ханслет.— Кроме нее в бухте есть еще два-три судна, достаточно крупные, чтобы иметь свои передатчики.

— Как вы полагаете, Ханслет, сколько передатчиков будет функционировать к утру на территории бухты Торбэй?

— Один.

— Вот именно! Один. Об остальных позаботятся наши друзья. Они просто вынуждены это сделать, и мы, увы, не можем никого предупредить. Такая попытка выдала бы нас с головой.

— Ну что ж, страховые компании возместят им убытки,—-Ханслет посмотрел на часы.— Ровно пять. Самая пора бы вырвать из сна дядюшку Артура. А, Калверт?

— К сожалению, этого нельзя откладывать.

Ханслет надел теплый плащ и направился к выходу.

У самых дверей он обернулся.

— Я погуляю по палубе, пока вы будете разговаривать. На всякий случай... И я предпочел бы иметь при себе револьвер. Наши приятели могут вернуться раньше, чем мы рассчитываем. Сразу после того, как высадят на берег полицейских. Макдональд промолчал, когда Томас заявил, что они проверили уже в гавани три судна. Значит, это правда, и передатчики уже ни у кого не работают. 

—- Не думаю, Ханслет. Все наши соседи гораздо меньше «Файркрэста», и только у одного из них есть отдельная рулевая рубка. На остальных передатчики наверняка находятся прямо в кают-компаниях. Во многих из них там же и спят, так что Дюрран не мог бы уничтожить передатчики, не истребив вначале хозяев. А это невозможно в присутствии полицейских.

— Хотите биться об заклад на пенсию? Ведь Макдональду не было необходимости подниматься на все палубы.

— Ну, до пенсии я, скорее всего, не доживу... Так что лучше возьмите револьвер.