Свидание в морге (Сборник)

Поднятие якоря с помощью электролебедки — занятие не для идиота. Плохо стоящая нога, слишком широкие брюки, развевающийся на ветру плащ — одним словом, кусочек материала, попавший между цепью и барабаном,— и у вас нет руки или ноги. Это опасно даже при хороших атмосферных условиях, но, когда работаешь на скользкой от воды и к тому же раскачивающейся палубе в полной темноте, а с неба при этом падают потоки воды, все это превращается в смертельный номер. Впрочем, если нас услышали бы на «Шангри-Ла», было бы еще хуже.

Возможно, я был слишком погружен в эту работу, а может, звук, издаваемый цепью, заглушал все иные, только я не сразу среагировал на чей-то зов, хотя он донесся до меня дважды.

Это звучало как отдаленный женский голос. Поначалу я подумал, что он донесся с какого-нибудь маленького судна, каких в порту было полно. В конце концов, чтобы измерить, сколько джина выпивается на британских судах после захода солнца, надо было бы задействовать ЭВМ... Но голос раздался снова, с более близкого расстояния. Явная тревога, звучавшая в нем, исключала' дальнейшие рассуждения о морском пьянстве. Этот голос взывал о помощи. Я выключил лебедку, и в моей руке неизвестно как оказался «лилипут».

— На помощь!.. Спасите!..

Голос был приглушенный, зовущий, безнадежный. .Я тихо направился в ту сторону, откуда раздавался звук, но внезапно задержался, вспомнив о судьбе Ханслета. А если этот голос идет из лодки, где два господина, вооруженные автоматами, только и ждут хоть одного слова или луча фонарика, чтобы нажать на спуск? Тогда Калверт мгновенно окажется в компании своих предков, да и то только в том случае, если те захотят принять в нее идиота.

— Прошу вас, помогите!.. Прошу вас!..

И все-таки я начал действовать. Не потому, что отчаяние в голосе звучало совершенно натурально, а потому, что голос этот принадлежал, без сомнения, Шарлотте Скаурас. Я протолкнул между нижними прутьями фальшборта резиновый амортизатор, постоянно висевший на нем.

.. — Леди Скаурас? — спросил я.

— Да, это я. Благодарю вас, благодарю. О Боже!

Рот ее, видимо, был полон воды, она тяжело дышала и говорила с трудом.

— Я спустил амортизатор, ухватитесь за него.

— Да, я нашла его...

— А теперь попробуйте, держась за него, вскарабкаться на палубу.

— Нет... Не могу.

— Не отчаивайтесь, я помогу вам.

Я хотел пойти поискать дядюшку Артура, но он уже стоял рядом со мной.

— В воде миссис Скаурас,— шепнул я ему на ухо,— Возможно, это ловушка, но не думаю. Если вы увидите свет, стреляйте не раздумывая.

Он не ответил, но я почувствовал,- что его рука тянется в карман за люгером. Я перешагнул через фальшборт и по канату спустился вниз, до резиновой обшивки судна, после чего протянул руку и схватил пловчиху. Она отнюдь не обладала сложением эльфа, к тому же к ее бедрам был привязан большой пакет. Я же был уже далеко не так силен, как когда-то. Да что — когда-то! Даже настолько, как каких-нибудь двое суток назад. И все-таки, с помощью дядюшки Артура, я втащил ее на палубу. Мы занесли ее в салон и положили на диван.

Думаю, если бы мы сфотографировали сейчас Шарлотту, ни один из больших иллюстрированных журналов не поместил бы снимка на своей обложке. Ее черные брюки и элегантная блузка выглядели так, словно провели в соде больше месяца. Длинные спутанные и мокрые волосы прилипли к голове и щекам, лицо было смертельно бледно, а в огромных глазах плескался страх. Тушь сплывала по лицу темными струйками, и, если ко всему этому прибавить, что красавицей она не была никогда, легко понять, что, считая ее особой привлекательной, я представлял собой чистейший случай отклонения от нормы.

— Дорогая... Дорогая...—повторял дядюшка Артур, снова почувствовавший себя в аристократическом обществе. Стоя перед Шарлоттой на коленях, он неловко пытался вытереть ее лицо платочком.— Ради Бога, что случилось? Коньяка, Калверт, коньяка! Что вы стоите?! Рюмку коньяка! .

Дядюшке Артуру явно казалось, что он в кабаке. К счастью, немного коньяка у меня еще оставалось. К несчастью, совсем немного.

— Если вы позаботитесь о миссис Скаурас,— сказал я, подавая ему стакан,— я, с вашего позволения, закончу подъем якоря.

— Нет-нет! — запротестовала спасенная, закашлявшись от коньяка,— они не придут сюда раньше, чем через два часа... Я это точно знаю... Я их слышала. Адмирал, происходит что-то страшное! Я была вынуждена бежать. Бежать любой ценой...

— Дорогая миссис Скаурас, прошу вас, не отчаивайтесь,— посоветовал дядюшка Артур, как будто наша гостья как раз размышляла, стоит ли ей погружаться в бездну отчаяния и сомнений.— Выпейте еще, дорогая миссия Скаурас.

— О нет, только не это!

Я вздрогнул, думая, что она отпихивает от себя великолепный коньяк, которым я гордился, но быстро понял, что этот крик относится к выражению «миссис Скаурас»,

— Называйте меня Шарлотта! Никаких «миссис Скаурас». Шарлотта Мейнер... Шарлотта...