Свидание в Венеции

Гондола медленно скользила по извилистому каналу, проплывая мимо богато украшенных палаццо, и это никак не вязалось с неразберихой, царившей в голове Розы.

Она всегда мечтала выйти замуж по любви. Она мечтала о том, что было между ее матерью и отцом до того, как болезнь жестоко вырвала мать из их рук.

Роза знала, что это не пустая мечта, не фантазия. Она видела все своими глазами, сначала с бабушкой и дедушкой, а потом с родителями, и она хотела этого для себя. Более того, она считала, что заслужила такую любовь.

Совсем не так она представляла себе предложение руки и сердца. Ответить согласием будет безумием.

У Розы перехватило дыхание, когда она наблюдала за проплывающими мимо катерами. Сколько бессонных ночей, тишину которых не нарушало ничего, кроме тихого дыхания Кьяры, она провела, думая о той ночи? Вспоминая события, эмоции, удовольствие, от которого замирало сердце, которое он ей открыл? Он так многому ее научил. Так многим поделился с ней.

— Ты пришел сегодня, чтобы сделать мне предложение? — спросила она.

— Нет. Если бы было так, я бы подготовился и пришел с кольцом. Но у меня есть вот это…

На его ладони лежала золотая сережка с жемчужиной, когда-то принадлежавшая ее бабушке.

Роза поднесла руку ко рту, а сердце у нее екнуло. Она наклонилась, чтобы прикоснуться к ней, все еще не веря, что она настоящая. Взяла в руку драгоценный предмет.

— Это причина моего сегодняшнего визита. Я нашел ее на подушке, когда ты уже убежала.

— Но я приходила в палаццо. Твоя экономка сказала, что никто ничего не находил.

— Она не знала об этом. Я собирался ее вернуть раньше.

— А я думала, что она потеряна безвозвратно.

— Сначала я хотел попросить Елену упаковать ее и отправить тебе. А потом…

Роза посмотрела на него, и ее словно током ударило.

— Ты мог никогда не узнать о ребенке.

Он улыбнулся.

— Интуиция, — произнес он.

Прижав руку с серьгой к груди, Роза почувствовала, как слезы благодарности, облегчения и радости защипали глаза.

— Или судьба, или даже предначертание.

Ил и волшебство, подумала она, когда он притянул ее к себе и поцеловал.

Витторио отстранился, когда они подплыли к частному причалу возле палаццо. И хотя в ту единственную ночь, когда он привез ее сюда, был туман, она узнала бы это место в мгновение ока.

Палаццо Витторио.

Он вскочил и легко спрыгнул на палубу, прежде чем подать ей руку и помочь сойти на берег. Он сунул гондольеру несколько банкнотов и, предложив ей руку, повел ее внутрь.

— Мне нужно еще кое-что тебе сказать. Есть еще одна причина, по которой ты должна согласиться выйти за меня замуж.

Глава 12

— Теперь я знаю, что это какая-то дурная шутка.

Роза вскочила со стула, на котором сидела, и принялась беспокойно мерить комнату широкими шагами.

— Ты не можешь так поступить со мной, Витторио. Ты не можешь просить меня выйти за тебя замуж — не можешь пытаться убедить меня выйти за тебя своими поцелуями и сладкими речами о судьбе и предначертании, а затем ошарашить меня тем, что ты принц. Принц Андахштайна, не много и не мало!

— Роза, успокойся.

— Как же мне успокоиться? Как, по-твоему, я должна реагировать? Ты думал, я стану кланяться и расшаркиваться и буду благодарна за королевское снисхождение? Я должна проявить покорность? Или почувствовать страх? Или и то и другое?

— Роза, послушай!

— Нет. Я не хочу ничего слушать. Я отправляюсь домой.

Роза повернулась в сторону дверей, украшенных позолотой и искусно вырезанными тиграми и слонами.

Нельзя сказать, что она раньше не заметила всей невообразимой роскоши этого палаццо. Как могла она принять его объяснение, что он просто здесь остановился? Неужели она не понимала, что у него должны быть связи с богатыми и знаменитыми или что он должен быть одним из них? Неужели она была настолько ослеплена желанием, что даже не заметила очевидного, того, что было прямо перед ее глазами?

Роза шмыгнула носом.

— И не трудись провожать меня до выхода. Однажды я его уже нашла. Я сумею добраться до дома.

— Что? Домой — в эту убогую полуподвальную квартирку и к работе горничной? Домой, где тебя будет тошнить каждое утро, пока ты убираешь чужую грязь?

— Это моя жизнь, Витторио, — ответила Роза, прижимая руки к груди. — Она, может быть, и трудная, в ней приходится убирать мусор за другими, но я ее выбрала, потому что такая жизнь мне понятна и знакома. И я принадлежу этому миру, а не твоему.

— И поэтому ты думаешь, что только этого и заслуживаешь? Ты дешево себя продаешь, Роза. Этого я от тебя не мог ожидать.

— Я думала, ты принадлежишь моему миру. Или хотя бы близок к нему. Когда ты пригласил меня на ту вечеринку, то позволил мне считать, что находишься где-то на краю мира Марчелло. «Он потомок венецианских дожей», — сказал ты мне. Я спросила тебя, откуда ты знаешь таких людей, и ты ответил, что ваши отцы были друзьями. Просто друзьями. Ты позволил мне думать, что твой отец работал на него, а он, оказывается, занимает трон Андахштайна. Ты точно считал меня наивной дурочкой.

— Нет! Ты сочинила свою собственную историю. Ты поверила в то, во что сама захотела верить.