Свиданий не будет

– Вон, – указал тот рукой с зажатой в ней сигаретой. – Автомобиль видите?

Площадь перед гостиницей была пуста, только слева от входа стояла иномарка.

"Кажется, «шевроле-люмина», – предположил Гордеев, всмотревшись.

– Неплохая машинка, – сказал он.

– Заложника взяли, – сказал парень. – То есть заложника и заложницу.

– Кто? – вырвалось у Володи.

– Кто-то крутой. Уже стрелял. Пока в воздух.

– А сколько их?

– Заложников двое. Террорист – один.

– Один? – Гордеев даже присвистнул. Во всяком случае, у него отлегло от сердца: не все в Булавинске вертится вокруг его драгоценной персоны.

Но было понятно, что дело раскрутилось с мощью многотонного маховика. Заложники, террористы – это уже не информации по договоренности с Ириной Федосеевой, это официальные рапорты в Москву, это уже не местная милиция, это госбезопасность из столицы. А ребята из госбезопасности любят надувать щеки, особенно когда появляется какой-нибудь идиот-одиночка.

– Говорят, один. Во всяком случае, никакие сообщники здесь не обналичивались.

– Как же это он в одиночку двоих захватил? – удивился Юрий Петрович. – И мужика…

– А у него все в порядке на этот счет, – откликнулся военврач. – И взрывное устройство имеется, и пистолеты. Серьезный малый.

Гордеев огляделся.

Чувствовалось, как обычно у нас во время крупных происшествий, что власти и органы к появлению доморощенного террориста не были готовы. Оцепление поставлено, но и зевак поблизости оказалось предостаточно. Гуляющие по набережной в субботний день, приблизившись к гостинице, не уходили, а останавливались, включаясь в обсуждение подробностей происшествия. С десяток милиционеров пытались оттеснить их в стороны от выхода с гостиничной площади на пешеходный мост, но малоуспешно: среди зевак было немало родителей с детьми, с удовольствием вступивших в перепалку со стражами порядка. Слышались голоса: «Хоть в выходные есть у нас свобода или нет?», «Ну, ударьте, ударьте! Пусть мой сын увидит, что такое демократия по-булавински!», «Вы не здесь дубинами машите, а террориста обезвреживайте!» – хотя справедливости ради следовало заметить, что милиционеры свои резиновые палки в ход не пускали, а всего-навсего пытались создать с их помощью некое подобие ограждения.

Видно было и то, что начальство нервничало и, вероятно, не совсем понимало, что же делать дальше. То есть, конечно, оно понимало, что террориста надо обезвредить, и желательно навсегда, для чего велело снайперам занять исходные позиции на крышах ближайших домов, – это было неплохо видно всем зевакам на площади, однако по прикидке Гордеева расположение зданий здесь было таково, что снайперы могли пустить свое оружие в ход только в случае, если бы террорист рванулся на своем – или не своем – «шевроле» наутек.

Впрочем, были снайперы и на площади. Укрывшись за автомобилями, они держали под прицелом место, где находились террорист и заложники.

Вдруг по площади прошел неясный шум. Толпа руководства заволновалась. Из автомобиля слышались какие-то крики.

Гордеев с трудом подавлял в себе желание ринуться в гущу событий. Только автобиографические подробности минувшей недели остерегали его. Он осознавал, что ничего хорошего из его активности здесь выйти не может. Кто-то из прокуратуры или милиции его обязательно узнает, а в этой нервозной обстановке узнавание уже у многих сидевшего в печенках защитника адвоката, посаженного в СИЗО по абсурдному обвинению, ничего приятного этому защитнику не сулит.

«Придется опять опираться на Володю», – вздохнул Гордеев и обратился и к Иноземцеву и к военврачу разом:

– Может, это, коллеги, нас требуют?

– Пойдем узнаем? – предложил Володя парню, но тот покачал головой.

– Мне мой полковник скажет, если что. Вон он стоит, – неопределенно махнул он рукой. Впрочем, там никого в белых халатах не было.

– А я пойду. – Иноземцев решительно зашагал к начальникам, Гордеев же побрел к Дмитро Лукичу.

– Ну шо? – спросил тот. – Шо цэ?

– Террорист, – коротко ответил Гордеев. – С заложниками.

– Уявляю соби. – Яворниченко поскреб в затылке. – Що ж робыты?

– Вот Володя пошел узнать, – развел руками Гордеев.

С каждой минутой он все острее начинал понимать, что все, происходящее сейчас вокруг террориста, ему на руку. Но в этой ситуации следовало повести себя так, чтобы извлечь из нее максимальную выгоду. Он еще раз внимательно оглядел площадь и сплюнул, хотя с раннего детства его учили хорошим манерам.

Единственного успеха здесь, на площади, правоохранители достигли в работе с прессой. Парень с зачехленной телекамерой и девушка в джинсах понуро сидели возле «жигуленка» телестудии. Рядом с ними бодро курили четверо омоновцев. Людей с фотоаппаратами не было видно, и даже наверняка присутствующие здесь корреспонденты из «Булавинских ведомостей» могли довольствоваться лишь какими-то словесными набросками. Разумеется, и Гордееву доставать свою «фотомыльницу» было бы безумием. Но все-таки кое-что ему пришло в голову.

«Готовность номер один», – скомандовал он самому себе. Быстрым шагом к машине шел Володя.

– Он «матюгальник» требует, – без предисловий объявил он.