Свидания со злодеем (СИ)

— Однажды я уже клялась в любви, это оказался опрометчивый поступок.

Теперь, наверное, я вряд ли рискну произнести эти слова вслух. Но у меня хотя бы должен быть шанс — говорить «я люблю тебя» у могилы еще печальнее, чем не говорить вообще.

Глава одиннадцатая

Ничего не получится.

Я смогу.

Габриэла казнят, пока мы пытаемся проникнуть к Харальду.

Я обязана попытаться. Я обещала маме.

Противоречивые мысли мешали сосредоточиться. А еще мешала Сибилла, которая слишком шумно вела себя: дергалась, ерзала, вздыхала. Мы прятались в тени деревьев возле дома Харальда. Темные окна пугали неизвестностью. Что я творю?! Он же законник! В доме может быть охрана.

— Какая охрана у законника, презирающего магию? — разумно возразила Сибилла. — Электричество дорогое. Лотнеру доступны только засовы.

Это слегка успокоило, и я вновь поймала настрой. Не так-то просто оказалось управлять магией! Это все равно что заставить себя чихнуть: можно в красках представить процесс и даже убедить себя, что все вот-вот случится, но все равно чихнешь в самый неожиданный момент.

Я не могла ждать момента, у нас не было времени. У Габриэла не было времени!

Мир закружился, я вместе с ним. Не паниковать и сосредоточиться на доме Харальда стоило нечеловеческих усилий. Открывая глаза, я ждала обнаружить себя где угодно: в приюте, на бывшей работе, в Фирвуде, о котором мечтала и одновременно старалась не думать.

Взгляд уперся в стену. Ни фото, ни портретов, только видавшая виды рамка с сертификатом законника — их всегда вешали на видное место, на случай если в дом залезут. Вот прямо как я сейчас.

Зато у меня получилось! Почти впервые в жизни получилось использовать магию по собственному желанию. Я едва не запрыгала от радости, но сдержалась. Времени не было! Мне нужен портрет жены Харальда и… его собственный. На всякий случай.

Со вторым могло быть много проблем, ведь за исключением Генри я не знала никого, кому бы нравилось позирование. В доме Харальда вообще могло не быть портретов, но в кабинете мне повезло.

Портретов девочки было много, даже спустя столько лет Лотнер работал над поисками дочери. Сердце сжалось за него. Я бы тоже искала. Я бы жила поиском, если бы был хоть один шанс, что родители живы.

Лихорадочно трясущимися руками я перебирала газетные вырезки и портреты в поисках того, который можно было незаметно стащить. Портреты Харальда тоже были, но ни одного современного. В книге с ритуалом ничего не говорилось насчет свежести портрета, а спросить было не у кого.

На один портрет я наткнулась случайно, он выбивался из общей подборки и явно был взят из личного архива. Четыре человека, две счастливые пары. Молодые Харальд с беременной женой, улыбающиеся с потертого куска холстины.

А рядом с ними — я не верила своим глазам — мой отец.

Погибший от пыток ведьмы, ценой жизни защитивший меня. Оказывается, из памяти стерлись некоторые его черты, и я будто окунулась в омут прошлого, взглянув на портрет, неведомо как оказавшийся у Харальда Лотнера.

— Теана!

Я взвизгнула, подскочила и едва не исчезла тут же, едва ощутив чужое присутствие. Но Сибилла вовремя схватила меня за руку, не позволив испариться.

— Стой! Это я!

— Что ты здесь делаешь?!

— Мне стало страшно! Там деревья, темно! С тобой спокойнее.

— Но ты должна следить за входом.

— Да брось, мы услышим, если кто-то войдет.

— Но я едва управляюсь с магией сама. Сибилла, я не смогу вытащить нас обеих.

Вряд ли младшая Гримвелл вообще меня слушала. Она с интересом осматривала жилище Лотнера, несколько аскетичное.

— Нашла что-нибудь?

Я колебалась. В том, что когда-то папа и Харальд были знакомы, не было ничего зазорного, но я уже убедилась, что ничего не бывает просто так.

— Это его жена? — Сибилла заглянула через плечо. — А это что за мужик, интересно? Может, разыскать его? Наведет на след или повлияет на Лотнера.

— Он мертв, — тихо ответила я.

— Откуда ты знаешь?

Пришлось признаться:

— Это мой отец.

— Врешь!

— Зачем?

— Твой отец знал Лотнера? Но почему он не знал тебя? Или узнал, но промолчал?

— Хороший вопрос. Понятия не имею. Они одного возраста, возможно, вместе учились.

— А в вещах твоих родителей нет зацепок?

— Мне почти ничего не осталось. Я была ребенком, когда они погибли. А пока подросла, от их вещей почти ничего не осталось. Все растащили.

— Жаль, — вздохнула Сибилла.

— Да, мне тоже.

Только совсем по другой причине. Изображение отца всколыхнула улегшиеся было чувства. Я никак не могла смириться с теорией Габриэла о том, что родители были магами. Задавала себе вопрос "Что бы папа сказал, увидев меня сейчас, роющейся в чужих вещах, вломившейся в чужой дом?".

Мне бы хотелось, чтобы он понял. Мне бы хотелось, чтобы он был жив.

— Так как погибли твои родители?

Бесцеремонность Сибиллы порой поражала. Она давно углубилась в недра дома, но не забывала болтать.

— Их просто убила колдунья?

— Да. — Я пожала плечами. — Габриэл считает, что это были разборки между магами. А я спаслась, потому что уже тогда умела перемещаться.