Свидания вслепую (СИ)

Талант отвадить девушку, почти по уши влюбившуюся в умело созданный им образ? А может…

Но Гермиона уже не смогла ни о чём думать, потому как сразу произошло несколько вещей: яркий свет озарил помещение, от непривычки и неожиданности она зажмурилась, а затем почувствовала, как Крис притянул её к себе и с силой прижался ртом к её губам. На какое-то время она опешила, но вскоре, ощущая, как адреналин ударил в голову, страстно ответила на поцелуй, прижавшись к Крису так, что будь у них возможность слиться воедино — это произошло бы.

Они беспорядочно ласкали тела друг друга, словно пытаясь руками запомнить то, чего так скоро могли лишиться, невольно портили друг другу причёски, с силой сжимая, оттягивая волосы, а зубами оставляли отметины на губах, даря боль и какое-то извращённое наслаждение от понимания, что хотя бы таким образом они смогут пусть ненадолго, но всё же остаться в жизнях друг друга.

Свет нагло пробивался сквозь веки, словно крича: «Очнитесь!»

Находящиеся вокруг люди уже начали тихо, смущённо посмеиваться, а порой и вовсе шутливо окликать: «Очнитесь!»

Гермиона сама, словно со стороны, кричала себе и Крису: «Очнитесь! Очнитесь же, наконец!»

И в какой-то момент они оба это сделали — как по команде оторвались друг от друга и открыли глаза.

*

За минуту до Нового года

Сначала он не видел ничего, только чувствовал резь от слепящего яркого света, коим было озарено всё вокруг, ощущал бешеное сердцебиение и невозможность ровно дышать. Драко жадно глотал ртом воздух, пытаясь прийти в себя после сумасшедшего поцелуя и силясь разлепить веки. Постепенно боль начала уходить, и он стал различать цвета и силуэты, поэтому очень скоро мог в общих чертах описать девушку, стоящую напротив него: лохматая брюнетка среднего роста в немного помятом коктейльном платье тёмно-вишневого цвета.

С каждой секундой глаза всё быстрее привыкали к освещению, и, распахнув их ещё шире, Драко также подметил, что девушка, похоже, была испугана, судя по тому, как она прижала руку ко рту, округлила свои карие глаза, а ещё… Вот чёрт!

Именно в момент, когда Драко осознал, что у Мэри — действительно карие глаза, способность нормально видеть окончательно вернулась к нему, и он тут же понял ещё кое-что: настоящее имя Мэри — не Мэри.

Её настоящее имя…

— Гермиона, — ошеломлённо выдохнул Драко, уставившись на Грейнджер, которая смотрела на него с таким же изумлением.

Всё вокруг будто взорвалось, разлилось и заходило ходуном, когда Драко со всей ясностью понял: всё это время он общался с ней — с Грейнджер.

Он целовал её.

Он ласкал её.

Он хотел её.

Он-хотел-Грейнджер-хотел-её-хотел…

— Твою мать… — только и смог вымолвить он, видя, как Гермиона медленно качает головой, не в силах справиться с удивлением.

А в мозгах Драко постепенно всё вставало на свои места: частые упоминания Мэри о том, что многие её не любят за что-то, от неё не зависящее (чистота крови), рассказ про парня, с которым она рассталась после пяти лет стабильных отношений (тупица Уизли), а ещё невиданная эрудированность для молодой девушки, чем из его знакомых могла похвастаться только она.

Всё сходится.

— Значит, Крис — это и есть… ты? — неожиданно начала Грейнджер, очевидно, пытаясь справиться с шоком.

И тут Драко почему-то вспомнилась их недавняя ссора, а точнее тот момент, когда они с пеной у рта спорили на тему любовников и, не зная этого, вместо того чтобы оскорблять, восхваляли друг друга.

Идиоты.

— Значит, Крис — это и есть ты, Малфой? — тихо повторила Грейнджер, чуть подняв подбородок.

А Драко почему-то стало так смешно, что он едва сдержался, чтобы не захохотать в открытую.

Наверное, нервы сдали.

— Невиданная сообразительность, Мэри, — еле выдавил он, смотря прямо на Грейнджер, которая спустя несколько секунд сделала то, чего он ожидал меньше всего: она пару раз моргнула, а затем громко рассмеялась.

Не веря своим глазам, Драко наблюдал, как Гермиона заливисто хохочет, запрокинув голову, и вскоре захохотал сам от абсурдности той ситуации, в которой они оказались.

По сути, они могли догадаться, с кем общаются ещё в первые дни свиданий вслепую, ну а уж в последние — тем более. Просто оба отчаянно отодвигали от себя возможность того, что Мэри может оказаться Гермионой, а Драко — Крисом.

Они шли на поводу у предрассудков, хотя каждый вечер клятвенно обещали, что те их не затронут в отношении друг друга.

Идиоты, настоящие идиоты.

Постепенно смех стих, а в душе с каждой секундой стали просыпаться всё новые и новые эмоции, наводнившие голову огромнейшим количеством вопросов, флагманом среди которых был один — что дальше?

Драко видел, как тускнеет улыбка на припухших от поцелуев губах Гермионы, как в глазах постепенно расцветает горечь, а пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. И, когда она, сделав несколько неровных шагов назад, отвернулась и быстро двинулась к двери, Драко подумал, что, похоже, для себя она нашла ответ на интересующий их обоих вопрос.

Сердце ухнуло вниз.

*

За тридцать секунд до Нового года