Свидетель

Ему было лет двадцать восемь. Редкие волосы, здоровое и румяное лицо, вполне честные глаза, грязные руки. Серый вельветовый пиджак с металлическими пуговицами и брюки не в тон. Похоже было, что зарабатывал он не так уж много.

– Там на улице ваши колеса? – спросил я небрежно и негромко.

Он замер. Губы у него плотно сжались, отвести глаза от моих глаз в зеркале ему удалось с трудом.

– Брата, – ответил он после паузы.

– Выпить хотите? Ваш брат – мой старый приятель.

Он нерешительно кивнул, проглотил слюну, колеблясь, протянул руку к бутылке, но в конце концов взял ее и плеснул спиртное в свою чашку. Выпил он кофе залпом. Потом выудил смятую пачку сигарет, сунул сигарету в зубы дважды попытался зажечь спичку о ноготь большого пальца, но у него ничего не вышло.

Зажег он ее все-таки о стойку, закурил, затянулся и небрежно выпустил дым, не очень удачно изображая беззаботность.

Придвинувшись поближе, я спокойно заметил:

– Может, все еще и обойдется.

– Ara... А в чем дело-то?

Продавец сдвинулся в нашу сторону. Я заказал еще кофе. Взяв из рук продавца чашку, я уставился на него и сверлил взглядом, пока он не отошел к витрине и не повернулся к нам спиной. Я снова добавил виски в кофе и отпил глоток. Глядя в спину продавцу, небрежно сказал:

– У. хозяина этой машины нет братьев. Парень весь сжался, но ко мне повернулся.

– Думаете, краденая?

– Нет.

– Не думаете, что краденая?

– Нет. Мне просто нужно знать, в чем дело.

– Вы сыщик?

– Сыщик. Да вы не волнуйтесь, вам ничего не будет. Он глубоко затянулся и поболтал ложечкой в пустой чашке.

– Я из-за этого могу работу потерять, – медленно сказал он. – Но мне сотня долларов не помешает. Я таксист.

– Я догадался, – заметил я. Он удивленно взглянул на меня.

– Выпейте еще и выкладывайте – воры не ставят краденые машины на главной улице и потом не рассиживаются аптеках.

Продавец вернулся и замаячил возле нас, протирая тряпкой кофеварку.

Наступило тяжелое молчание. Продавец положил тряпку, снова ушел вглубь, за перегородку, и начал вызывающе насвистывать.

Парень налил еще виски и выпил, многозначительно кивнув мне.

– Ладно, слушайте. Я привез пассажира и должен был его подождать. Тут подъезжают в «бьюике» парень с девушкой, и парень предлагает мне сотню за то, что я отдам ему свою фуражку и позволю уехать в город на моем такси. Мне велено поболтаться здесь часок, потом отвезти его колымагу к отелю «Карийон» на бульваре Таун. Там меня будет ждать моя машина. Сотню он мне дал.

– Он как-нибудь это объяснил?

– Говорит, им в казино повезло. Боится, что по пути могут ограбить – за игрой, говорит, всегда следят жулики.

– Мне против этой истории возразить нечего, – заметил я, взяв у него из пачки сигарету и выпрямляя ее. – Можно посмотреть ваше удостоверение?

Он протянул документ. Звали его Том Снайд, работал он в компании «Зеленое такси». Я закупорил свою бутылку, сунул ее в боковой карман и бросил на стойку деньги.

Подошел продавец, отсчитал сдачу. От любопытства его так и трясло.

– Пошли, Том, – сказал я, чтобы он слышал. – Поедем за такси. По-моему, не стоит больше здесь ждать.

Мы вышли, и я поехал вслед за «бьюиком». Позади остались разбросанные огни Лас Олиндаса, потом пошли прибрежные городишки, где маленькие дома стояли на песке возле океана, а дома побольше – на склонах холмов. Кое-где мелькали освещенные окна. Шины свистели по мокрому бетону, и на поворотах мне подмигивали янтарные подфарники «бьюика».

В Уэст-Симарроне мы повернули от берега, проскочили через Канал-Сити и угодили прямо к повороту на Сан-Анджело. Чтобы добраться до отеля «Карийон» на бульваре Таун, нам понадобился почти час.

Это было большое, нескладное, крытое шифером здание с подземным гаражом и подсвечиваемым по вечерам фонтаном во дворике.

Напротив, на неосвещенной стороне улицы, стояло пустое такси. Я осмотрел машину – следов пуль не было. Том Снайд нашел внутри свою фуражку и радостно уселся за руль.

– Со мной все? Можно ехать? – От облегчения он говорил хриплым, не своим голосом.

Я сказал, что все в порядке, и дал ему свою визитную карточку. Когда он завернул за угол, было двенадцать минут второго. Я забрался в «бьюик», загнал его вниз по пандусу в гараж и оставил его на попечение цветного парнишки, который протирал машины так медленно, что казалось, будто смотришь рапидную киносъемку. После этого я поднялся в вестибюль.

Клерк, молодой аскетического вида парень, читал под лампочкой распределительного щита пухлый том апелляционных решений судов штата Калифорния. Он сказал, чтоЛу не было с одиннадцати. Он немного попререкался – время, мол, позднее, но я настоял, ссылаясь на важность своего визита, и он позвонил Лу в номер. Телефон не отвечал.

Я вышел и посидел немного у себя в машине – покурил, приложился к бутылке «Канадиан клаб». Потом опять пошел в «Карийон» и закрылся в телефонной будке. Набрал номер редакции «Телеграммы» и попросил в отделе городских новостей человека по имени Бэллин.

Он так и взвизгнул, когда я назвал себя.

– Все еще гуляешь по городу? Вот это сенсация! Я-то думал, дружки Мэнни Тиннена тебя уже давно убрали.