Свидетель

Поднявшись на лифте, я прокрался по коридору к последней двери на левой стороне. Постучал, подождал ответа, снова постучал и отпер дверь ключом мисс Гленн.

Трупа на полу не было.

Я посмотрелся в зеркало над кроватью, подошел к окну и выглянул наружу. Под окном шел карниз, ведущий к пожарной лестнице. По нему вполне мог бы пройти и слепой, однако никаких следов на покрывавшей карниз пыли я не обнаружил.

На кухне и в маленькой столовой тоже не было ничего подозрительного. В углу спальни, вокруг мусорной корзины валялось много хлама, в сломанной гребенке на туалете торчало несколько рыжих волосков, в стенных шкафах я нашел несколько бутылок из-под джина - вот и все.

Я вернулся в гостиную, заглянул за кровать, постоял в раздумье и покинул квартиру.

Филиппинец в вестибюле продвинулся со своим пылесосом метра на три. Я облокотился на стойку возле коммутатора.

- Мисс Гленн?

- Пятьсот двадцать четвертая,- ответила смуглая еврейка - и сделала пометку на квитанции из прачечной.

- Ее нет дома. Давно она ушла? Она взглянула на меня.

- Я не заметила. Что у вас - счет?

Объяснив, что я просто приятель, и поблагодарив ее, я вышел. Выходит, в квартире мисс Гленн никаких волнующих событий не произошло. Я вернулся к машине. Я и раньше не верил рассказу рыжей мисс Гленн.

Я пересек Кордова-стрит, проехал квартал и остановился у неприметной аптеки, которая словно дремала за двумя огромными деревьями и пыльной, захламленной витриной. В углу аптеки стояла телефонная будка. Ко мне зашаркал задумчивый старик аптекарь, но увидев, что мне нужен только телефон, сдвинул очки в стальной оправе на кончик носа и снова уселся с газетой.

Опустив пять центов, я набрал номер. Женский голос ответил: "Телеграмма" слушает". Я попросил Бэллина.

Узнав меня, Бэллин откашлялся и отчетливо произнес, явно стараясь говорить в самую трубку:

- У меня есть для тебя новости, но плохие. Чертовски сожалею. Твой друг Харджер в морге. Нам сообщили десять минут назад.

Я прислонился к стене будки.

- Что еще сообщили?

- Патрульные полицейские подобрали его в Уэст-Симарроне, в каком-то дворе. Пристрелен, прямо в сердце... Это случилось ночью, но опознали его почему-то только что.

- В Уэст-Симарроне? - переспросил я. Что ж, ясно. Я к тебе заеду.

Поблагодарив Бэллина, я повесил трубку и постоял, глядя сквозь стекло на пожилого седого человека, который вошел в аптеку и копался в журналах на полке.

Потом я опустил еще монету и, набрав "Лотарингию", попросил дежурного клерка.

- Пусть твоя девочка соединит меня с рыженькой, Джим.

В ожидании я вынул сигарету, прикурил, выпустил дым. Дым распластался по стеклу кабины и повис в неподвижном воздухе. Потом в трубке щелкнуло, раздался голос телефонистки:

- Извините, абонент не отвечает.

- Тогда дайте мне Джима,- попросил я. Когда он подошел, я сказал: - У тебя не найдется времени сбегать наверх и узнать, почему она не подходит? Может, просто побаивается.

- Ради бога. Сейчас сбегаю со своим ключом.

Я весь обливался потом. Положил трубку на полочку и распахнул дверь. Седой человек быстро взглянул на меня поверх своих журналов, потом нахмурился и посмотрел на часы. Из будки струился дым. Через минуту я прикрыл ногой дверь и снова взял трубку.

Издалека донесся голос Джима:

- Ее нет. Может, пошла прогуляться.

- Так-так... Или ее повезли прокатиться.

Я повесил трубку и выбрался из будки. Седой швырнул журнал на полку с такой силой, что тот упал на пол. Когда я проходил мимо, незнакомец нагнулся за ним. А когда выпрямился, то оказался вплотную позади меня и сказал спокойным твердым голосом:

- Тихо. Руки не поднимать. Иди к своей машине. Уголком глаза я видел, как близоруко щурится на нас старик. Впрочем, если бы даже у него было хорошее зрение, он все равно ничего бы не заметил. Что-то ткнулось мне в спину. "Наверняка уж не палец",- подумал я. Мы мирно вышли из аптеки.

За моим "мармоном" стояла длинная серая машина. Задняя дверца была открыта, и возле нее, поставив ногу на подножку, стоял человек с квадратным лицом и кривым ртом. Правая его рука оставалась внутри машины. Седой приказал:

- Садись в свою машину и поезжай на запад до первого поворота. Потом направо. Держи скорость сорок миль, не больше.

Узкая улочка была тихой и солнечной, шепталась листва на перечных деревьях. Вблизи, на Кордове, шумел поток машин. Пожав плечами, я открыл свою машину и уселся за руль. Седой плюхнулся рядом, не отрывая глаз от моих рук и держа наготове короткоствольный пистолет.

- Ключи доставай осторожно, приятель. Я был осторожен. Когда я включил зажигание, позади хлопнула дверца чужой машины, раздались быстрые шаги, и кто-то влез на заднее сиденье "мармона". Я воткнул передачу и выехал за угол. В зеркальце я видел, как повернула и серая машина. Потом она чуть приотстала.

Я поехал на запад по улице, параллельной Кордова-стрит. Когда мы проехали полтора квартала, сзади протянулась рука и вытащила у меня из кармана пистолет. Седой опустил свою короткоствольную пушку на бедро и свободной левой рукой тщательно ощупал мои карманы. Удовлетворенный, он откинулся на спинку сиденья.