Свидетель

Зал наполняется хлопаньем рукавов.

— Раз-два-три-четыре-пять-шесть… Девять-десять… Похлопывание…

Звук становится реже и суше. Ученики бьют себя рёбрами ладоней сперва по плечам, животам, а потом перебираются на голени сначала на левую, потом, не сбиваясь с ритма, на правую.

Поклоны вперёд. Большой узел на поясе впивается Сидорову прямо в солнечное сплетение. «Ох», — только и думает он.

— Правая нога под себя, левая — вперёд! Наклоны!

Двадцать человек, пыхтя, наклоняются, пытаясь достать в этой позиции локтем пол между разведёнными ногами.

— Растяжка в парах.

Двадцать человек разбредаются по залу. Стаховский занимает место Сидорову у шведской стенки. Он сразу задирает напарнику ногу так, что суставы издают лёгкий хруст, а сам Сидоров, болтаясь на весу, пытается другой ногой достать пол. Лицо Стаховского покрыто крупными каплями пота.

— Чаёк выходит, чаёк… — бормочет он. — Три стакана.

— Иои, — говорит Красный Пояс. — Киесобо дач.

Все замирают по стойке «смирно», сжав ступни.

Сайдзен, без выражения произносит детина и начинает садиться. Вслед за ним начинает садиться первый ряд, неловко подгибая ноги и устраивая ладони на бёдрах. Второй ряд садится вслед за первым, за вторым садится третий ряд, ряд Сидорова. Люди мерно, волнами опускаются за его спиной. Он слышит их кряхтенье.

— Мусо! — командует Красный Пояс.

Ученики опускают головы, начинают втягивать в себя воздух и с шумом выпускать его обратно. Сидоров старается смотреть, как и положено, в метре перед собой, но взгляд его всё время останавливается на грязной пятке соседа спереди.

Сидоров разглядывает ороговевшую кожу, прилипшую грязь на ней и грязно-жёлтые складки кимоно. Сенсей ходит между рядами и медленно говорит:

— Когда занимаешься каратэ-до, нельзя думать ни о чём, потому что в это время ты постигаешь путь всего живого. Узнать его невозможно, как невозможно и выразить его. Его можно только почувствовать. А для этого ваши сердца должны уснуть, потому что сердце — это орган мысли. Ты должен находиться в позе отрешённости, а лицо твоё должно выражать только ненависть и неотвратимость твоей победы. И тогда руки и ноги будут двигаться сами — легко и свободно.

— Мусо яме! Они так же, волнами, встают.

«Сейчас, — думает Сидоров, — сейчас начнётся».