Свидетель апокалипсиса

Розовое светило пламенело вовсю, когда наш в меру потрепанный корабль опустился на планету. Конечно, это было величайшим прегрешением против устава космической службы, нам наверняка хорошо влетит, — и на корабле от капитана и позднее, когда мы вернемся на Землю, — от его старших коллег.

Да, мы рисковали многим, но уж слишком силен был соблазн. Планета настолько близка, так похожа на покинутую Землю, что удержаться не было сил.

Планета, конечно же, неизученная. Все сведения о живых существах, вообще о планете, сводились к скупым докладам робокомплексов кораблей-разведчиков. Земного типа, населена большим количеством живых существ, разума нет. Обращается вокруг двух солнц — Розового и Голубого. Дни и ночи сменяют друг друга очень быстро. Много воды и растительности. Вполне пригодна для жизни и занесена космической службой в особый реестр, как готовая к приему переселенцев.

Тоска по Земле, по простым и милым сердцу зверушкам, огромное желание отвлечься, отдохнуть от ежедневной рутины, заставило нас совершить проступок.

Я, Том Хаггарт, автор этих строк, мои друзья Майкл, Михаил и Джекки, — члены команды патрульного крейсера «Лебедь», пошли на это деяние.

Угнать старенький, потрепанный временем и пространством вспомогательный звездолет М-16,- дело посильное и ребенку. Мы были уверены, что никто из команды «Лебедя» не заметит нашего исчезновения. Если нам повезет также неприметно вернуться на корабль, можно считать, что все мы родились под счастливой звездой.

«Лебедь» находился неподалеку от планеты. Спустя считанные минуты М-16 прочно стоял на ее поверхности, уперев в грунт все свои четыре опоры.

Где-то вдали пели птицы, лениво бормотал ручей, шумели на ветру березы. Мы опустились на поляне, среди пышного разнотравья, вечного лета и безумного океана цветов. Мне казалось, что я слышу их тихий шепот, недоуменный разговор о нелепой, стальной махине, возникшей среди царства совершенства. Я чувствовал запах, дурманящий и нежный. И я был в этом не одинок. Мои друзья, доселе веселые и болтливые, сейчас притихли и, похоже, так же как и я, ощущали неведомый нам, но, тем не менее, родной мир.

Корабль надежно защищает от всего, что находится за его пределами. Но откуда тогда взялся дурманящий аромат? И звуки?

Планете плевать на нашу совершенную, напичканную электроникой бронированную крепость!

Я отключил защиту: нет смысла напрасно тратить энергию.

И тотчас же звуки стали еще явственнее.

Когда я подошел к шлюзовой камере, друзья были уже там, переминаясь в нетерпении с ноги на ногу, ожидали моего прихода. Кто-то протянул мне новенькое фоторужье: партию этих превосходных штучек мы умыкнули с «Лебедя». Теперь мы готовы к высадке, вооружены для охоты и каждый втайне мечтал перещеголять остальных.

Презрительно фыркнув, двери шлюзовой камеры отошли, открыв нам доступ в море цветов и розового света. Все вокруг, — цветы и лес, и даже само небо пропиталось розовым, его всевозможными полутонами. А виновник розового безумия высоко-высоко над головой. Было тепло, светло и… не радостно. Не знаю, может быть, мне это кажется, но все вокруг далеко не такое заманчивое и привлекательное, как показалось с первого взгляда. Цветы больше не звали нас. Скорее наоборот, угрожающе шипели, словно живые, пытались схватить за ноги и свалить.

Я в смятении отступил к кораблю, подминая под себя злобствующие растения. Хорошо, если никто из друзей не заметил моего поспешного отступления, иначе потом век не отмоешься от насмешек, — еще чего доброго наградят каким-нибудь прозвищем.

Добравшись до корабля, я воровато огляделся по сторонам и вздохнул с облегчением. Друзьям определенно было не до меня. Они торопливо приближались к кораблю, не глядя по сторонам.

До кромки леса никто из нас так и не добрался. Весело освещенные ветви леса были мрачно-костлявыми, а стволы корявыми и скрученными, как у старого, злобного старикана. Лес ждал нашего приближения, чтобы схватить. Он угрожающе шумел и махал ветвями.

А когда мы заглянули в глаза друг другу, поняли, что не можем, не имеем права отступить. Чего испугались? Леса, который нам ничего плохого пока не сделал, или этих цветов, что липнут к ногам? Что страшного в них? Страх в нас самих, с ним нужно немедленно расправляться. Отступив сейчас, мы проклянем себя за трусость еще ни раз. Кто поверит нашим россказням об опасности исходящей от ромашки или березы?