Свидетель истории

На столе в кабинете стоял громоздкий и ненужный письменный прибор: высокая чернильница с песочницей, разрезной нож, стакан для перьев, тяжелый пресс-бювар, пепельница,- все серого камня с аляповатой бронзой. Наклонная лира с гвоздиками - класть ручки и карандаши - и слишком коммерческого вида стойка для бумаг. Для книг была небольшая этажерка, и на ней толстая телефонная книга и "Весь Петербург". [11]

- Напомни мне, Анатолий, купить чернил! И бумаги, конвертов.

Олень с уважением посмотрел на Наташу: "Какой она молодец, как славно себя держит! Как у нее хорошо вышло: "Напомни, мне, Анатолий..."

Он на минуту присел в мягкое кресло, похлопал ладонью по коленке и не знал, что нужно говорить.

- Тебе будет удобно тут заниматься?

- Да, ничего. Пойдем?

- Пойдем. Значит, Маша, до свиданья, до вечера. Мы приедем часу в восьмом.

- Слушаю, барыня.

Они вышли. До угла улицы молчали, потом он сказал:

- Да, немножко смешно. Уж очень парадно. Вы управитесь, Наташа?

- Управлюсь как-нибудь. Только не забыть бы купить чаю, сахару, печенья, чего еще? Варенья? Вы варенье любите?

- Вероятно, люблю. И чернил.

- Да, и чернил. Мы будем покупать вместе? Хотите, зайдем сейчас?

- Ну что же. Только уж будем вообще на ты. Нужно привыкать. Вы - Вера, а я - Анатолий. А башмаки немного жмут. И почему я в пальто - тоже неизвестно, и без него жарко. А вы все-таки удивительный молодец! Вы знаете!

- Что я знаю? Что нужно сахару?

- Ну да, и вообще: настоящая барыня.

- Нет, я плохая хозяйка. Как я буду заказывать обед - прямо не понимаю. Дома мне никогда не приходилось. Хотя, знаете, я умею приготовлять воздушный пирог. Ну, как-нибудь обойдется.

В восемь часов они приехали с большими, новыми и слишком легкими чемоданами. Один, потяжелее, с книгами. Он не знал, что купить,- и купил Полное собрание сочинений Достоевского, несколько сборников "Знания" [12]и еще, по ее просьбе, поваренную книгу. В другом чемодане были ее вещи, тоже новые - три платья, немного белья без меток, коробка почтовой бумаги, туалетные принадлежности,- много ненужного, чего у нее никогда не было, но что сейчас необходимо иметь, чтобы казаться настоящей барыней. Коробка душистого мыла, хороший одеколон, пудра, духи. Ночные туфли с красным помпоном. Легкий капотик. В двух картонках - новые шляпы, одна красивая, другая безвкусная. Ему купили шляпу "панама", котелок, несколько галстуков и тоже ночные туфли. И самое смешное - халат с пышными кистями. В халате Олень никак не мог себя представить.

- Сколько мы денег истратили!

- Это необходимо, Вера.

- Я знаю. Но жаль денег.

Костюмы, белье, галстуки, башмаки - все было новенькое, только что из магазина. Совсем не было случайных и старых вещей, которые сопровождают каждого,- милых, привычных и подержанных. Все было неношено, неудобно и ненужно.

Когда он протянул руку, чтобы снять чемоданы с извозчичьей пролетки, Наташа остановила его:

- Подожди. Мы вышлем взять вещи Машу, а ей поможет дворник.- Она знала лучше, и он подчинился. Дворник, получив хорошо на чай, решил, что господа стоящие. По их паспортам узнал, что из купцов, тамбовские, муж с женой, по фамилии - Шляпкины.

Пили чай с вареньем и, пока входила Маша, разговаривали мало. Олень чувствовал себя не столько "барином", сколько гостем. В одиннадцатом часу Маша ушла спать, получив на завтра не вполне точные, но толковые распоряжения. Видимо, господа едят просто - суп, телятина, компот. Из закусок велели купить вареную колбасу и сардинки. В запас - масло, вермишель, уксус, картошку - как обычно. Маша напомнила, что еще нужно соли, горчицы, перцу и кореньев. Барыня сказала: "Ну, конечно!" - и выдала денег на расходы. Ни водки, ни вина. Барин не пьет, а гостей не ждут; может быть, потом сами купят.

Когда они остались одни, оказалось, что разговаривать стало еще труднее; однако нужно многое решить.

Они, Вера и Анатолий Шляпкины, молодожены. Впрочем, по паспорту, женаты уже второй год.

- Кажется - все ладно?

- Вы удивительны, Наташа. Такая образцовая хозяйка!

- Только не "Наташа" и не "вы".

- Да, правда. Ты, Вера, совсем молодец.

- Нет, я не молодец. Я все никак не могу по-настоящему войти в роль; я, например, забыла, что для супа нужны коренья.

- Как коренья?

- Ну, там морковь, сельдерей. Хозяйство - пустяки, хотя я не умею шиковать. Ведь мы в Рязани скромно жили.

- Это все же нужно, особенно перед прислугой. Вот вы заказали телятину, а пожалуй, правильнее индейку или там рябчиков, я не знаю.

- Пустяки. Я сказала Маше, что мы любим есть просто, а по пятницам всегда постное.

- Ну? Вот это ловко! Это правильно. Это прямо замечательно!

- А как теперь дальнейшее?

- Что дальнейшее? Спать - и все: утро вечера мудреней.

- Видите... видишь, Анатолий, а как, например, спать?

- А что?

- Да ведь спать придется в спальне?

- Конечно. Ах да...

- Мне неловко при вас раздеваться.

- Это же вздор, пустяки. Будьте выше этого, Наташа!

- И вздор, и не вздор. Как-то неудобно. Что-нибудь нужно придумать. Вы не можете спать в кабинете?

- Мне-то все равно. Только... пожалуй, неудобно перед прислугой. Там и не постлано...