Свидетель, не увидевший свет

Разговор продолжался два часа, а потом Павел Бочкин наотрез отказался отвечать на все вопросы, улегся на лежанку и снова отвернулся к стене. В результате этого допроса Гуров только лишний раз уверился, что Бочкин прибыл в Белореченское довольно поспешно, да и сейчас слишком нервничает. На вопросы о Захарове и Оксане Полупановой отвечать он тоже отказался. И если Бочкин имел отношение к краже тротила, с намерением продать его кому-то за пределы поселка, то у него просто обязаны быть сообщники здесь, в Белореченском. Но контактов Бочкина с кем-то сыщик за эти дни не выявил. Кроме, правда, контактов с Захаровым. Особенно последний контакт с нанесением Захарову травмы головы был характерным. Кстати, именно этот факт ярче всего заявлял о том, что именно Захаров не имеет отношения к преступной деятельности похитителей тротила. У него откровенная вражда с Бочкиным. А молодой участковый не смог толком поговорить ни с ним, ни с Полупановой.

– Вот что, Володя, – заявил сыщик, когда они вышли на улицу из кабинета участкового. – Пойду я еще раз с вашей Оксаной поговорю. Не может быть, чтобы все так запутанно и туманно было. Что-то есть в их отношениях, что даст нам ключик. Попробую разговорить женщину, тем более что она теперь знает, кто я такой на самом деле.

– А мне что делать?

– А тебе не отлучаться отсюда. Что-то мне подсказывает, что нам нельзя теперь Бочкина оставлять без надзора. Если он в самом деле ключевая фигура в этом деле, то его могут попытаться освободить.

– А вы уверены, что он ключевая фигура?

– Володя, во-первых, любой взрывник – немного электрик, а у Бочкина корочки электромонтажника. Это мне его тетка сказала. Во-вторых, он приехал сюда очень неожиданно для всех. Даже с точки зрения психологии влюбленного человека или человека, уставшего от одиночества, его поступок весьма экстравагантен. Сорвался с места, срочно послал тетку договариваться с железнодорожниками, поспешил приехать на дрезине, хотя за сутки мог без нервов и договоренностей доехать окружным путем. Знал, что мост рухнет? А по приезде кинулся к Оксане объясняться? Нет, этот безумно и горячо влюбленный пару дней не подходил к ней. А ведь он способен на поступки, как показала вчерашняя ночь, мог сразу отшить Захарова. А что произошло в первые же сутки? Был убит Калинин. Нам кое-кто предположительно заявлял, что Калинина не видели уже пару дней, но это не факт, что его убили раньше. Он мог в самом деле пить беспробудно где-то сутки, а на вторые попасть на нож Бочкина. И следом – срезанный телефонный кабель. Все это очень похоже на поспешную подготовку к чему-то! А он сидит у тебя в камере. Тенденция напрашивается сама собой.

– Но помощник же у него тут есть? Наверняка есть?

– Да, обязательно. Тот, кто перепрятывал тротил, тот, кто надзирал за ним все это время.

– Хорошо, Лев Иванович, я понял, – кивнул участковый, поправляя кобуру на ремне.

Гуров похлопал лейтенанта по плечу и отправился в сторону магазина. Надо найти с Оксаной общий язык. Вообще-то тот образ, который складывался раньше о продавщице местного магазина, был довольно шаблонный и основывался на слухах и высказываниях людей. Например, почтальонша обозвала ее шалавой. Правда, не объяснив, почему. А вот вчера ночью возле окровавленного Захарова она вела себя вполне по-женски. Как-то ее душа приоткрылась. При всех ее недостатках, при всех ее наклонностях, если верить слухам, Оксана вполне смогла бы стать верной, заботливой женой. Не потому, что будет стараться искупить какие-то грехи молодости, которых, скорее всего, и не было, а потому, что очень хочет иметь семью. Любая женщина самым главным полагает наличие семьи – мужа, детей.

Когда магазин оказался в пределах прямой видимости, Гуров увидел женскую фигуру, удалявшуюся от него по улице. Это была Оксана. Пришлось прибавить шаг. Но вскоре он понял, что женщина шла к себе домой и можно было не привлекать к себе внимания излишне торопливым передвижением по пустой улице. Точно. Оксана вскоре подошла к своему дому.

Дом Полупановой – обычный сруб-пятистенок с пристроенными сенями – был в этой части поселка самым примечательным. Никакого заборчика или палисадника, никаких калиточек и неизменной лавки возле нее. Темные бревенчатые стены утопали в зарослях рябины, жимолости и волчьего лыка. Единственным рукотворным элементом ландшафтного дизайна была дорожка, ведущая с улицы к ступеням дома, выложенная красным старым кирпичом от чьей-то разобранной печи.

Гуров подошел к дому, бросил беглый взгляд вдоль улицы в обе стороны и нырнул под низкие ветви рябины. На кирпичную дорожку он вышел уже почти возле ступеней.

– Оксана! – позвал Гуров, поднявшись на крыльцо. – Можно к вам?

– Кто там? Михалыч, ты?

В приоткрывшейся двери появилось лицо женщины. В ее глазах вопрос сменился удивлением, потом легкой досадой.

– Я могу к вам войти? Мне очень нужно с вами поговорить, Оксана! – откашлявшись, сказал Лев.