Свидетель по делу – кошка (СИ)

Рассматриваю Эдгара. Вампир снова закрывает глаза, и выглядит это довольно скептически. Может, он думает, что Галка была моей подружкой? Вот как объяснить, что мне плевать на убитую, просто очень хочется найти преступника?

— Она заставила меня укусить себя, потому что решила, будто станет жить вечно, — раскрывает карты вампир. — Вот и все. Мы разошлись, она была жива.

Прекрасно, теперь идиоткой выглядит Галка.

— Но это, как я понимаю, не сработало? Раз она все-таки умерла? — осторожно говорю я, и Эдгар закатывает глаза.

— Это и не могло сработать, потому что она привезла байки с собой. Из этого… вашего мира. Я не знаю, что было в голове у Галгалеи. Но на вкус она отвратительна.

Вот это меня, кстати, не удивляет. Галгалея, как по мне, отвратительна со всех сторон. Да что и говорить, она даже как призрак не подарочек!

Насчет бессмертия, то видимо, пока я читала детективы, она «Сумерки» смотрела. Или что там про вампиров снимают? «Дневники вампира»?

— Сумерки? — озадачивается вампир. — Что это?

— Я что, вслух?.. Ну ладно, чего уж там. Сейчас расскажу…

Следующие пять минут проходят в бурном обсуждении современного кинематографа. Ну как, «бурном», рассказываю в основном я, а Эдгар или закатывает глаза, или ржет. Особенно его пробирает на моменте, где я рассказываю, что вампиры светятся в солнечном свете.

— А что не в темноте?

Нервно представляю светящихся в темноте вампиров. Нет, такое уж точно не скоро додумаются экранизировать.

После этого познавательного обсуждения возвращаемся к теме Галки, и я все же рассказываю, что да, его видели с окровавленными губами. Это, получается, он выполнял мазохистское желание Галки получить бессмертие?

Хм, а если Галгалея решила проверить, стала она бессмертной или нет? Впрочем, наверняка это чушь. Она бы выбрала не такой опасный способ проверки, и точно не стала бы пить перед этим слабительное.

В общем, мне кажется, Эдгар говорит правду. Если и убивать Галгалею, то до укуса, а не после. А то подозрения как раз падут и на него (как, собственно, и произошло).

— Ну что ж. Спасибо, пойду искать другую жер… в смысле, другого убийцу. У тебя, кстати, нет идей, кому она могла перейти дорожку?

— Она бегала вдоль и поперек по всему периметру, напетляв достаточно.

Кажется, Эдгар понял меня буквально. Все же разница в культурах чувствуется. Или он имеет в виду, что Галка задолбала половину Академии? Ха! Это он ее еще в виде призрака не видел.

Прощаюсь с вампиром, но он вдруг останавливает:

— Что такое «милавитса»?

Не сразу понимаю, о чем речь. А как понимаю, не могу удержаться от нервного смеха. Какие у нас, однако, темы для беседы! То «Сумерки», то магазины нижнего белья.

Провожу Эдгару краткую экскурсию в мир дорогого женского белья. Вампир выглядит немного разочарованным. Кажется, он ждал что-то более интересное.

Снова прощаюсь и покидаю башню. Что сказать, тревога Ирки была ложной, вампир, кажется, никого не убивал. Будем копать дальше. Эх, жаль, конечно, что сама покойная ничего не помнит!

Глава 15

После фиаско с вампиром решаю придумать что-нибудь другое. Что делать? Как ни крути, самый подозрительный у нас это ректор. Но подходить к нему с вопросами мне как-то не с руки, решаю аккуратно разведать все через секретаршу, Аллет.

Вот только Аллет путает мне планы, вручая пришедшее с курьером письмо. Прямо в приемной разворачиваю желтоватый конверт, и сердце подпрыгивает в груди:

«Мариночка, это Федор Иванович. Надеюсь, вы меня помните».

Ого! Ничего себе! Он что, в этом мире? Торопливо пробегаю глазами, после чего под понимающим взглядом Аллет выскакиваю из приемной, снова открываю письмо, возвращаюсь к началу и перечитываю более внимательно.

Федор Иванович — да, это действительно он, и он жив! — пишет, что не погиб, а угодил в стихийный портал и очутился в Кеалмэ. Что он узнал про меня от следователей, работающих над делом покойной Галки, и сразу же поехал в Академию СУМРАК выяснять, что и как.

«Марина, я был на похоронах, но уехал».

Ого! Это была не галлюцинация! Так, а почему он тогда не зашел? А, вот, не хотел отвлекать во время важной церемонии… знал бы он, в какой цирк эта церемония превратилась… заглянул к ректору… обсудил смерть Мымры…

Про Галгалею он пишет неожиданно подробно:

«Я слишком хорошо знаю вас, чтобы не понимать, что вы решите расследовать ее убийство. Не стану вас отговаривать, знаю, это бесполезно. Но, может, вам приходятся мои наблюдения. В прошлый визит мне удалось узнать, что Галгалея не была истинной Урлах-тора. Но это выяснилось слишком поздно…».

Ректор, пишет Федор Иванович, начал сомневаться в том, что Галгалея его истинная, только после ее смерти. В том числе потому, что не умер вместе с ней.

«Думаю, вы уже заподозрили Урлах-тора в убийстве. По правде говоря, я в этом не уверен. Он слишком серьезно относится к истинности, Мариночка. Сомневаюсь, что стал бы убивать Галгалею, не имея при этом твердой уверенности, что она не истинная. Даже из ревности к дроу».