Свидетель (СИ)

От увиденного хотелось промыть глаза, заткнуть уши, поменять облик на новый скафандр и натянуть другое лицо. Или остаться здесь навсегда, среди санниясинов и просветленных, не заглядывающих в онлайн-новости.

Я узнала о мытарствах Валеры и ужаснулась масштабам травли. Она была массированной, целенаправленной и явно хорошо проплаченной. Не удивительно, что он бежал от людей подальше, в далекую от всей этой шумихи Индию. Решив натравить на Черкасова всех собак, совсем недавно полиция обвинила его и в убийстве Ивана Демидова в Ростове-на-Дону, заявляя о наличии улик.

Меня изумил тот факт, что несмотря на весь этот ужас, Валера открыл благотворительный фонд в Великобритании. В образ практичного бизнесмена никак не укладывался побег из Англии за день до суда. Это было по-мальчишески импульсивно и не логично. Я в который раз убедилась, что слишком мало его знаю.

Внутренний голос прогундел менторским тоном: «А стоит ли спасать человека, из-за которого от твоего доброго имени не останется камня на камне?»

Я сжала влажные пальцы и улыбнулась в камеру: неизвестно, есть ли у меня что-то, кроме нынешнего момента. Возможно, «сейчас» - это всё, что имеется. И завтра мне будет совершенно не важно, во что оденут это тело и как будут склонять мое имя. «Имя - это не я. Я - больше», - повторяла я про себя, делая глубокие вдохи и выдохи, пока, наконец, не успокоилась. Прокашлявшись в кулак, я щелкнула кнопкой пульта к камере на штативе. Та ожила, и я заговорила:

- Я, Варвара Константиновна Невская, обращаюсь к главе Следственного Комитета Российской Федерации с заявлением о том, что я жива. Я нахожусь в здравом уме и твердой памяти. И обращаюсь к вам по доброй воле, надеясь на справедливость российской законодательной системы. Вы можете видеть дату свежего выпуска газеты «Нью-Йорк Таймс», которая подтверждает, что взятый под стражу Валерий Михайлович Черкасов не убивал меня. Так же я утверждаю, что господин Чекасов не похищал меня, все действия между нами произошли по обоюдному согласию, как бы это ни выглядело со стороны.

Более того, у меня есть неопровержимые доказательства того, что Ивана Демидова, застреленного 18 сентября в Ростове-на-Дону, Валерий Черкасов не убивал. Я стала свидетелем этого убийства и записала его на камеру мобильного телефона. Как я узнала позже, человек, стрелявший в Ивана, - это генерал полиции, руководитель особого Ростовского подразделения Т, Александр Шиманский. Запись я могу предоставить следствию. До ареста Валерия Черкасова я не считала нужным обнаруживать себя, потому что меня как единственного свидетеля уже неоднократно пытались убить. Мою подругу, Веронику Кандыба, похитили и пытали с целью выяснить мое местонахождение. Опасаясь за свою жизнь, я не могу прийти лично в Следственный Комитет, но готова отвечать на все запросы через адвоката господина Черкасова, Юрия Витальевича Морфина.

* * *

Через пару часов, снабженное субтитрами на английском, это видео было отправлено адвокату. Еще через час оно было в топе новостей всех онлайн-СМИ. За пятнадцать минут в комментариях «активистов» я была с позором изгнана из несчастных жертв маньяка и причислена к шлюхам, подстилкам и дешевым проституткам.

Я прислушивалась к себе и понимала: несмотря на то, что душа сжималась при первых обвинениях, я все равно оставалась собой - мнение целого мира не может изменить то, что у меня внутри. И мой мир - тот, что снаружи, тоже был другим.

В интернет-реальности было нечем дышать, а рядом со мной гималайские леса дарили свежесть воздуху. Меня ненавидели бесчисленные Anonymous, а ребята-американцы светились улыбками, то и дело махали дружелюбно и помогали накладывать субтитры, форматировать видео. На тарелке лежали три желтых шарика Ладу, которые с любовью принесла Падмини. Видимо, мир действительно был черно-белым и округлым, как знак Инь-Янь, где одно перетекает в другое и существует одновременно. Это и есть Целое.

Поддавшись шуму чужих мыслей и аляповатой, базарной суете, я отдала последнюю дань слабости, но теперь ощущала себя такой же цельной, как гора, восстающая к небу за парком ашрама. Осознание себя самой стало естественным: я не лучше никого и не хуже. Я уже прошла Матхуравой уроки страстей, одержимости, экзальтированности. Теперь собой я выбрала прозрачность и этот момент, которым дышу. Этого оказалось достаточно, чтобы пришел плотный, нерушимый покой, похожий на звук Ом, пропеваемый густыми басами индийских пандитов1. Хаос мыслей отступил, я была уверена, что делаю лучшее из того, на что способна. Мир тёк рядом, а я наблюдала и просто ждала, что он предложит мне.

Через полтора часа на телефон Валеры позвонил адвокат с голосом участника «Клуба Знатоков», Морфин.

- Варвара, рядом со мной стоит представитель Следственного Комитета, Олег Иванович Харитонов, я передаю ему трубку.

Суровый голос из другой реальности не бросался сантиментами и был скуп на слова, но то, что я предвидела еще ночью, он сказал: