Свидетель (СИ)

Наконец, нащупала одну из колонн, идущих по краю медитационного зала. Судя по звуку растекающегося в пространстве песенного речитатива, центр помещения остался справа. Значит, моя келья, а за ней дорожка к центральному зданию, за которым раскинулся парк, спускающийся к Гангу, были слева. Туда я и пошла, выставив руки и завидуя даже мошкам - те видели, куда летят. Матхураву вот-вот казнят, а меня по Никиной тупости вот-вот найдет Шиманский и прекратит мои страдания. Минут эдак на пять...

Скрипнула калитка в воротах слева. Послышались шаги. Очередной приезжий, - поняла я. Индийцы ступают мягче в своих сандалиях-чаппалах и даже в европейского типа туфлях. Индусы, они во всем другие - иначе ходят, иначе говорят, иначе пахнут и чаще улыбаются в голосе. Я слышала теперь шаги мужские, твердые, так ходят европейцы в ботинках на хорошей подошве. По звуку шагов пришедший был не старым, крепким и высоким. Он остановился на мгновение и направился ко мне. Я нахмурилась: не хотелось разговаривать даже с теми, кого знала, раскланиваться и объясняться с посторонними было сейчас вообще не с руки. Пусть идет своей дорогой! Я сделала недружелюбное лицо и повернула направо: парк был в противоположной от ворот стороне. И вдруг послышалось взволнованное:

- Варя!

Валера? Меня пробило, будто электрическим током. Я остановилась. Что он здесь делает?! Сердце забилось учащенно, но не от счастья. Без всяких обиняков Сона показала свое отношение к Матхураве. До сих пор под впечатлением. Черкасов уже отдал мне должное, что он еще от меня хочет? Продолжения банкета? Однозначно не любви.

Он подошел так близко, что я уловила почти забытый запах. Сердце предательски ёкнуло, в животе похолодело.

- Варя, здравствуй! Наконец-то я нашел тебя! Не поверишь, вторые сутки обхожу ашрам за ашрамом, а сегодня с самого утра пошел сюда по наитию, и тут ты! - он, кажется, улыбался, не скрывая радости.

- Зачем? - мрачно спросила я.

- Что зачем? - радости в голосе поубавилось.

- Зачем ты меня искал? В письме было не доходчиво? - жестко сказала я.

- Вот, - он всунул мне в ладонь металлический цилиндр, - это лазерная палка для слепых, дает импульсы, благодаря которым можно ходить почти беспрепятственно. Правда... я надеялся, что она тебе уже будет не нужна.

- А что тебе нужно от меня? - вскричала я, окончательно срываясь. - Не могу я быть для тебя свидетелем! Не могу! Всё стало только хуже! Я ничего не вижу! Ни штрихов, ни пятен света, ни цветов, как в «Аватаре»! Вообще ничего! - Я помахала перед своим лицом рукой. - Темнота! А тут еще ты! Разве ты не понимаешь, что мучаешь меня?! Одним своим присутствием мучаешь?!

Он молчал, опешивший. Наконец, выдавил:

- Прости. Я не знал, жива ли ты. Приехал наудачу, потому что ты в Фейсбуке писала про Ришикеш. Тебе по-прежнему угрожает опасность. И если нашел я, могут найти и другие...

- Да пожалуйста! Жду с распростертыми объятиями - эта дурочка поехала в Гоа, в столицу! С любовником встречаться! Не терпелось ей! Наверняка обратно приедет с эскортом, - гремела я.

- Варя, успокойся, пожалуйста, - мягко, но немного растерянно попросил Валера. - Только дай согласие, и я увезу тебя. Защищу...

Я расхохоталась.

- А от тебя кто меня защитит?!

- Варя, прошу тебя. То не повторится больше никогда, я осознал...

Я закрыла ладонями уши, замотала головой, чувствуя, что схожу с ума от того, что меня обманывают, а я опять готова поверить в это. Он замолчал. Опустив руки, я хлестко произнесла:

- Знаешь, Валерий, моя главная проблема в том, что я не могу сказать «Нет». Всегда боюсь обидеть, навредить кому-то. Хватит, пора научиться! Мой мир - вот здесь, - я выбросила руку в сторону медитационного зала. - Твой - в другой стороне, где-нибудь на Мальдивах с кучей ночных клубов. Нам друг друга никогда не понять. Иди, считай деньги, пей виски, трахай всё, что движется! Но без меня! Уходи, слышишь?! Я не хочу, чтобы всё повторялось! Не хочу знать, что ты рядом! Бояться! Быть многократно униженной! Если меня убьют, ладно. По крайней мере, в новой жизни я буду видеть.

Я перевела дух, а Валерий шумно, открытым ртом хлебнул воздуха так, словно долго был под водой.

- Варя, не надо.

- Уходи! Не мучай меня! - закричала я и истерически разрыдалась. - Уходи!

- Прости меня, - хрипло сказал он. И шаги начали удаляться.

Ко мне кто-то подбежал. Обнял по-матерински, окутав запахом специй и индийских сладостей.

- Он обидел мой Варья?! - спросила кухарка Падмини на ломаном английском. - Я дать ему палка. Бежать после.

Я замотала головой, а потом уткнулась носом в ее теплую большую грудь и плакала-плакала-плакала до изнеможения. Захотелось, чтобы Шиманский скорей нашел меня. И все кончилось.

* * *