Свидетелей не оставлять

Раздался звон стекла. «Это ваза, что в коридорчике. Китайская, девятнадцатый век, тысяча двести долларов», – мелькнула мысль.

Потом на кухню ввалились гости. Их было двое. Два «фантомаса». Затянутые в чулки физиономии с приплюснутыми носами и прижатыми ушами выглядели жутковато. Карликов захлопнул рот. Замершее сердце рухнуло и застучало как бешеное где-то в районе солнечного сплетения. Один из «фантомасов», имеющий габариты шкафа, держал за шею Валю. Второй, поменьше, но явно шустрее, бросился к Карликову, локтем прижал его к стене и прошипел:

– Сиди тихо, не то замочим.

– Понял, – произнес Карликов каким-то чужим голосом из самой глубины своего существа.

Валя умудрилась вцепиться зубами в руку шкафообразного «фантомаса», зажимавшую ей рот. «Шкаф» на миг отпустил ее и встряхнул прокушенной ладонью. Тут худой подскочил к ней, ударил ногой в живот и кулаком в лицо. «Шкаф» снова зажал ей рот.

– Убью, прошмандовка! – прикрикнул худой. – Если что, сверни ей к чертям шею.

– И сверну, – угрожающе произнес тот, впрочем, без особого энтузиазма.

Тут Карликов, к которому возвращалась способность соображать, острым глазом и чутьем опытного торгаша определил расстановку сил. За главного в этой компании худой. «Шкаф» на подхвате, чувствует себя не в своей тарелке и не слишком рад тому, чем приходится заниматься. В налетчиках не было уверенности и спокойствия. Они только начали осваивать ремесло. И в этом крылась особая опасность. Невозможно предсказать, что ждать от начинающих налетчиков. Они могут сделать что угодно: убить, чтобы не оставить свидетелей, искромсать жертв на куски ради самоутверждения. В прошлом году такой начинающий налетчик убил директора ресторана «Русская изба». Убийцу арестовали. Оказалось, он отрезал у бедняги ухо и хвастался им перед своими приятелями.

Валя дернулась и замычала. Она упорно пыталась кричать, звать на помощь.

– Тише, так лучше будет, – сказал Карликов. Он все-таки был волевым человеком и уже овладел собой. И голос был уже его собственный. Шок прошел. Он принял новую реальность как данность и начал прикидывать, как бы выпутаться из этой ситуации с наименьшими потерями. Главное, сохранить жизнь себе и жене. Потом попытаться сделать так, чтобы они не вычистили квартиру до основания и взяли как можно меньше ценных вещей.

– И ты сиди смирно, фраер гнутый. – Худой ударил Карликова кулаком с зажатым в нем ножом по лицу. Потом подошел к замершей в руках верзилы Валентине. Провел пальцами по оголенной груди, погладил шею. Валя дернулась.

– Не бойся, шмара. – Он вытащил из кармана лейкопластырь, залепил ей рот, после того как верзила снял руку. Потом худой сорвал с нее халат, удовлетворенно осмотрел обнажившееся тело, завел ей руки за спину и связал пояском.

– Готово, – удовлетворенно произнес он, – можно не держать. – И вдруг с неожиданной яростью ударил ее. Валя упала.

– Будет знать, сука… Будет знать!

В соседней комнате взвыл закрытый там кокер-спаниель, почувствовав, что хозяйка в опасности.

Худой распалялся все больше.

– Постойте, не надо! – крикнул Карликов. – Вам деньги нужны? Берите!

И получил удар ногой в лицо.

– Он прав: на хрен она тебе? – заговорил «шкаф». – Нам барахло надо.

– Чтоб знали, фраера! Чтоб чуяли, в чьих они руках! – Худой нехотя отошел от Валентины. Он тяжело дышал.

Валя корчилась на полу. По ее разбитому лицу текли слезы. А Карликов сидел на скамейке и понимал, что бессилен ей помочь. Худой перережет ему горло, ни секунды не задумываясь. Видно, что псих. Карликов чуял их за версту. Нет ничего опаснее блатного психа. Это он понял, сидя в следственном изоляторе.

– Ну, чего, падаль вонючая, теперь поговорим? – Худой подсел к Карликову и взял его за горло, сдавив яблочко. – Гони бабки.

– Берите.

– Где они?

– В кабинете, в письменном столе, в верхнем ящике. Ключи вон там. – Он показал глазами на кухонную полку.

Худой вскоре вернулся и съездил Карликову кулаком по зубам.

– Это что, вонючка?!

Он бросил на стол две худые пачки тысячных купюр и восемь стодолларовых бумажек.

– Больше нет, – пожал плечами Карликов. – Все деньги в квартиру вбухал. Если хотите, берите холодильник «Самсунг», соневскую видеодвойку, они дорого стоят.

И тотчас получил рукояткой ножа по голове.

– Ты что, уродина, мы же не грузчики! Или ты сейчас же даешь бабки, или мы сначала кромсаем ее, потом гладим тебя утюгом, после спускаем в сортир по кусочкам. Я это могу, недаром меня добрым доктором Айболитом прозвали.

По-блатному доктор Айболит означает – садист. Карликов готов был поверить.

– Понял. В банке из-под крупы наверху ключ от сейфа. Сам сейф в кабинете за деревянной панелью – она отодвигается. Под картиной…

– Это другое дело. – Худой сгреб деньги в сумку. Карликов знал, что здесь одиннадцать тысяч долларов и сто тысяч рублей. До слез жалко. Сколько труда вложено! Но еще больше жаль коллекцию монет, исчезнувшую в той же сумке. И бриллиантовые серьги жены за две тысячи долларов. И четыре кольца. И три золотые цепочки, которые купил в Греции…

– Это все? – спросил худой.

– Подчистую пропылесосили, – хмуро ответил Карликов.