Свидетели на свадьбе

Заполнили бланки, уплатили — и попрыгали в воду, а потом вскочили в моторную лодку; у руля сидели молодые, спортивного вида багамцы. Мгновение — и они уже мчались от берега к движущемся парому, где поджидала небольшая команда.

— Кто полетит первым? — спросил кто-то из членов команды.

Кейла сжалась от страха.

— Полечу я, — спокойно отозвался Мэт.

Ему помогли надеть специальное снаряжение. Тем временем рулевой подплыл в лодке совсем близко. Трос свободно тянулся от кормы к «упряжи» Мэта.

— Готовы? — крикнул матрос.

Мэт поднял большой палец вверх — взревел лодочный мотор. Для разбега в соответствии с инструкцией Мэт сделал два шага назад; мгновение — и он оторвался от судна. В следующий миг его подхватила волна — и он уже в воздухе… Однако Кейла с духом не успела собраться, как время пребывания Мэта в воздухе истекло.

Искусным движением рулевой подтянул трос к корме, и Мэта втянули в лодку; помогли устоять на корме, отцепили трос.

— Ну и как? — теребила она его за плечо, пока молодой багамец сновал вокруг нее, прицепляя теперь уже к ее «упряжи» плавающий в волнах парашют.

— Нечто не от мира сего, — усмехнулся Мэт.

— В самом деле? А не жутко?

Он еще и не ответил, а тот, кто готовил ее, уже пожелал певучим голосом:

— До встречи, до встречи, счастливого плавания! — И помахал рукой.

Кейла вскрикнула, почувствовав, что ее потащило вперед… Когда до нее донесся смех Мэта, она уже взлетала.

— Конечно, жутко! — вдогонку крикнул он. — То-то и здорово!

Впереди нее, одним с ней курсом, неслась лодка. Кейла зажмурилась и покрепче ухватилась за трос у самых своих ушей… Несколько секунд — и она осознала, что ведет себя глупо: теряет ценные мгновения такого краткого полета. Нет уж, она откроет глаза, впитает каждый миг, каждое ощущение свободного плавания в воздухе… Взлет оказался более плавным, чем она ожидала, и подъем в воздух вовсе не страшен. Тонкое, щемящее замирание сродни тому, какое испытываешь в верхней точке «чертова колеса».

Теперь главное — расслабиться; когда это удалось, она уже могла обозревать открывшуюся панораму: громадные пространства пляжей — белый песок и яркие цветные вкрапления загорающих людей. А самое поразительное, конечно, вода: живая, движущаяся, переливающаяся бирюза, такая прозрачная, что просматривается дно залива…

Эх, какая жалость, что не взяла камеру — показать бы отцу эту потрясающую картину. В памяти сразу всплыл телефонный разговор; слова отца, ранящие в самое сердце. Почему он считает — всегда — ее поступки глупыми? Разве она постоянно совершает ошибки? Вовсе она не глупа! А для него — простоватая, не уверенная в себе, а скорее, просто… нелюбимая. Ей еще с давних пор думалось, что в тайных своих мыслях он обвиняет ее в смерти матери. Ну вот, опять слезы подступают… Прочь эти мысли! Мэт прав: это ее жизнь, она сама должна выбирать, как ее прожить, и единственный человек, которому ей надо нравиться, — она сама.

Лодка примерно в трехстах шагах — и прекрасно. Вместо испуга Кейла испытала гордость за себя — сделала хоть что-то вопреки не только земному притяжению, но логике и здравому смыслу. Разведя руки в стороны до предела, она широко улыбнулась от радости. В это мгновение она — птица, огромная, яркая морская птица, подхваченная ветром… Увы — ее уже притягивают к лодке, она снижается.

— Как ты, дорогая? — улыбнулся Мэт, когда она приземлилась.

В ответ она только радостно вздохнула — никакими словами не передать пережитое там, на просторе.

— Давай мы сохраним это, Кейла.

Они обменялись многозначительными взглядами.

Остаток дня они провели, нежась на пляже.

Кейла наконец-то надела на левую щиколотку приобретенный втихомолку браслет из кораллов и даже приняла очередное предложение заплести косички. Ей заплели и украсили несколькими синими, как море, бусинками. Она хитро порекомендовала Мэту сделать то же самое.

Его осчастливили тремя коротенькими косичками и вплели в них черные бусинки.

Дома они нашли на столе пригласительные билеты на обед и рекламный листок с расписанной по всем канонам программой обеда. Пока Мэт чистил зубы, Кейла, устроившись недалеко от двери ванны, торжественно зачитывала эту программу вслух.

— «Традиционные багамские блюда — на любой вкус! К вашим услугам разнообразнейший буфет. Следом за ним вас ожидает зажигательное ревю местные национальные танцы и песни».

— И в котором часу все это великолепие?

— Обед — в шесть тридцать. Ревю — в восемь.

Взглянув на часы, он доложил:

— В принципе я готов, побриться только. А ты?

— Тоже. Преобразиться, конечно, надо.

— Представляю, это будет сногсшибательно.

Кейла деланно застонала, развернулась и удалилась к себе преображаться. Когда она спустилась, Мэт сидел уже во дворе, вытянув ноги и сцепив на затылке пальцы.