Свидетели на свадьбе

Распаковав вещи и переодевшись в легкое платье, в котором была здесь в последний свой вечер, она спустилась в знакомую, такую удобную кухню, приготовила себе ужин. Вот и солнце село в ярком пламени оранжево-розового заката. Почему бы не прогуляться по пляжу?..

Когда она возвращалась, уже стемнело. Тихие удары теплого прибоя опять напомнили о вечерах, проведенных здесь с Мэтом. Что-то делает он сейчас, вот в этот момент? Встретился ли за обедом со своей бывшей женой, продвинулись ли они в своем решении соединиться вновь?

Поднимаясь к воротам владения, Кейла остановилась еще немного полюбоваться видом океана. Снизу, с пляжа, от одного из огромных отелей, доносились отдаленные звуки барабана.

Она тяжело вздохнула, вбирая в себя, в глубину души, воспоминания, звуки, запахи — отголоски несостоявшегося счастья.

Фонари вдоль забора освещали пляж в том месте, где она стояла. Затаив дыхание, Кейла отметила, что они отбрасывают тень на песок и на гребешки вздымающихся волн. Надо бороться с этим воспоминанием, гнать его! Но все усилия тщетны: образ Мэта не просто четко стоит перед глазами — он отбрасывает тень рядом с ее тенью… Она крепко зажмурила глаза, преодолевая приступ неподдельного горя. Не стоило возвращаться сюда: на что бы она ни смотрела, что бы ни слышала, ни ощущала, ни чувствовала все наполнено воспоминаниями о нем. И покуда она здесь, никогда не перестанет о нем думать.

Она медленно открыла глаза, потом закрыла, снова распахнула… Тень простирается там — вторая тень, рядом с ее тенью… Не дыша, она повернулась в безумной надежде — и там был он, Мэт.

— Здравствуй, Кейла.

— Мэт, ты… что ты здесь делаешь?

Он подошел ближе, так что она уловила его дурманящий запах.

— Мне позвонила Рут — уже после того, как ты решила ехать сюда. И предложила и мне присоединиться.

— Ты… тоже здесь остановился? — Сердце ее так и и колотилось.

— Да, я вчера приехал, но решил: мне лучше уйти на сегодня, чтобы ты устроилась, побыла какое-то время одна.

— Это… лишено всякого смысла. — Дрожащей рукой Кейла провела по лбу. — Зачем бабушке понадобилось… устраивать, чтобы мы оказались здесь вместе одновременно — и порознь друг от друга?

При лунном свете она увидела слабую улыбку, тронувшую его губы, когда он придвинулся к ней ближе. В следующее мгновение он уже целовал ее.

Она лепетала что-то протестующее, делая слабую попытку высвободиться, он обнимал ее все крепче — и убежденность ее поколебалась.

Так сладостно снова оказаться в его объятиях!

Он не отрывал губ, и она отвечала ему, растворяясь в этом омуте… Когда он наконец поднял голову, она едва дышала.

— Мэт, этого не должно быть! — удалось выговорить ее слабым губам.

— Почему не должно? — Его левая бровь изогнулась.

Никогда ей не надоест вот эта его милая привычка.

— Потому. — Она вырвалась из его объятий и стала заправлять за уши ниспадающие до плеч светлые волосы.

— Потому — что, Кейла?

— Не валяй дурака, Мэтью. Разве ты не решил помириться со своей бывшей женой?

Он стоял как громом пораженный.

— Так это все… вот из-за чего!

— Ответь мне, Мэт, пожалуйста. Когда мы прилетели сюда в прошлом месяце, вы с Кэндейс ведь искали способы примирения?

— Да, искали.

— Ну хорошо, тогда… — Ответ сразил ее.

— Выслушай меня, Ксйла. Это она пришла ко мне с этой идеей, а не я — к ней. Единственная причина, почему она это сделала, — финансовая. Дела у нее складывались, когда мы расстались, не так, как она ожидала. Все, в чем она заинтересована, так это в собственном благополучии и комфорте. Я не сразу это понял, конечно. Поверил ей, почувствовал себя обязанным по крайней мере поговорить с ней, рассмотреть некоторые возможности.

«Почувствовал себя обязанным…» Мэт — человек чести: некогда данная им клятва удерживает его…

— Но все это оказалось нелепой затеей, — продолжал он. — Наш брак был ошибкой с самого начала. Единственное, что мы сделали правильно, расстались. Ничего не изменилось за то время, что мы жили отдельно. Мы по-прежнему хотим разного от жизни и так же сильно действуем друг другу на нервы. Нет, Кейла, здесь не утраченная любовь. Ее просто никогда не было.

Ксйла, почти лишившись дара речи, еле прошептала:

— Но, Мэт… я так часто заставала тебя в глубоком раздумье. Всю неделю, что мы провели здесь, ты был не на шутку озабочен — будто беспрерывно обдумывал, решал что-то серьезное.

— Да, обдумывал. И решал. — Он гладил ее по волосам, улыбался нежно. И был озабочен: тем, что влюбился в тебя без памяти и не знал, как с этим справиться.

— Ты… влюбился… в меня?..

— Бесповоротно. — Он наклонился к ней и легонько провел губами по се губам. — Но я не хотел влюбляться. Ты была права: я боялся серьезно увлечься, был травмирован неудачным браком, разводом. И ты опять была права: изза этого работа стала для меня высшей ценностью.

— Почему же ты… Мэт, почему ты не сказал мне? Позволил уехать, не поговорив со мной?