Свидетели нагваля

"О Духе говорят как о чём-то абстрактном… уйди от всего конкретного… у него нет формы, он — ничто, но это ничто — всё… когда ты один, называй его Намерение (это другое определение «Силы»)… нужно возродить связь (с Духом)… восстановить контакт, который когда-то существовал".

Именно для того, чтобы не создавать конкретный образ этой высшей реальности, которая личным или безличным способом проявляет себя магам, они дают ей различные названия: Нагваль времён, Сила, Орел, Дух, Намерение, Абстрактное, Бесконечность, Темное море осознания. Кастанеда называл эту непреходящую жизненную силу, поддерживающую нас и охватывающую всю Вселенную, просто Это (по-английски it).

Косвенно критикуя мою духовную интеллектуальность, он добавил:

"Дух принимает только твои действия, а не объяснения".

И он рассказал то, что в подобных случаях рассказывал и другим «интеллектуалам» группы, и что сейчас всё ещё вызывает у меня беспокойство: когда он познакомился с одним из самых крупных духовных писателей, Аланом Уоттсом[10], то к своему большому удивлению нашел его в полном человеческом упадке. Этот идол духовных искателей признал, что не смог достичь освобождения, сказав Кастанеде: "Я понимаю Знание, но не могу до него дотянуться: оно для меня — лишь красота". У меня осталось чувство глубокой печали, а Нагваль заключил:

"Ни к чему превращаться в интеллектуальных героев!"

Возвращаясь к теме о ведьмах, у меня осталось больше всего воспоминаний о Флоринде. Я помню, что она говорит на испанском лучше, чем остальные и более общительна. В основном я контактировал с ней, но я со стыдом вспоминаю причину нашей первой беседы. Вскоре после моей первой «формальной» встречи с Кастанедой он любезно дал мне свой телефон на случай, если я буду нуждаться в его помощи. Ну ладно, прошло немного времени, и у меня началась такая диарея, что я из дому не мог выйти. Я так взволновался, что решил позвонить Нагвалю в Лос-Анджелес. Когда я услышал его голос из телефонной трубки и собирался сообщить ему причину звонка, я так волновался, что был почти парализован от подобной темы беседы. Но Нагваль, несмотря на свои насмешки, смотрел на это как на что-то естественное и, шутя, сказал мне:

"Перестань пить столько кофе, тезка, и обратись к Флоринде, она тебе поможет".

Я был выбит из колеи, и она это поняла. Она сказала любезно и прямо, что я придаю слишком большое значение своей персоне, но вообще-то эта диарея вызвана неким эмоциональным очищением и чем-то более серьёзным — моими достижениями в остановке внутреннего диалога. Она сказала мне:

"Ты не замечаешь, но от всего этого тело приходит в волнение. Из-за своей личной важности ты обычно разговариваешь сам с собой. Когда ты прекращаешь это делать, тело начинает бороться. Диарея означает, что тело не позволяет тебе победить, не хочет оставаться позади".

Её слова напомнили мне, что моё тело словно чувствовало смертельную угрозу от пустоты внутреннего молчания и подняло тревогу. Она мне сказала, что тело отзывается своей наиболее слабой частью, кишечником. Тело может реагировать двумя или тремя способами и всегда делает это одинаково.

«Сеансы энергетической терапии»

Мне хотелось бы рассказать довольно любопытный случай, который произошёл, когда мы ехали в гроты в микроавтобусе «Комби». Случай этот связан с личной силой Флоринды. Я наблюдал, как она давала удивительный сеанс терапии водителю, известному молодому учителю, который страдал от невротической привычки резко критиковать всех и вся, на что, ясное дело, маги обратили внимание. Ладно, вскоре я увидел, как Флоринда уселась рядом с ним, почти касаясь его как для «инъекции» энергии, и стала говорить с ним о таких вещах которые провоцировали его и распаляли критический настрой.

Наступил момент, когда я действительно испугался, что мы слетим с дороги. Этот парень пришел в такое возбуждение, что вся машина опасно раскачивалась. Флоринда вынуждена была уже не подстегивать его, а снижать накал, отпуская точные реплики по поводу какого-то человека или определенной ситуации.

Я не обращал внимания на такую терапию, пока однажды не стал наивно защищать прославленного Октавио Паса от суровой критики этого блистательного юноши, но он набросился на меня еще более яростно. Я чувствовал себя неловко и только удивлялся тому, что все хранят молчание, поскольку знал, что маги обсуждали и высоко ценили поэта, как они его называли. И это продолжалось, пока до меня не дошло, что это был пример одной из их терапий катарсиса[11].