Свидетели самоизоляции

– Бизнесом. – Я поднял брови, останавливая следующий вопрос, и вернулся к главной теме: – Итак, слушай, что тебе нужно сделать. – Мы как раз въехали во двор и настало время инструктажа. – В квартиру ты поднимешься одна…

– Что?! Но ты обещал!

Громкий возглас едва не вернул меня в пучины меланхолии, из которых я только-только выплыл.

– Дослушать не хочешь?

Саша погасла так же резко, как вспыхнула:

– Извини.

Увидев, что она успокоилась не только на словах – плечи опустились, с лица исчезло удивление, – я продолжил:

– Нужно сделать так, чтобы ты не только забрала вещи, но и урегулировала проблему…

– Ты хочешь помочь мне урегулировать проблему? – изумилась девчонка. – Хочешь помочь разобраться с родственниками?

– Ну раз уж я приехал. – Я едва заметно пожал плечами. Поймите правильно: мне все равно придется тащиться в квартиру, так зачем просто стоять мебелью, если можно сделать чуть больше? Потому что это не мое дело? Это уже мое дело, раз я приехал, так пусть девчонка получит «два по цене одного», как любят говорить маркетологи, от меня не убудет, а ей станет легче. – К тому же особых трудностей я не вижу: мы просто поговорим и обо всем договоримся.

– С ними?

– Они что, глухонемые?

– Нет.

– Значит, договоримся. – Я снова зевнул и снова – отвернувшись: – Понятно?

– Я уже извинилась.

Дерзкая. Но смышленая.

– В квартиру поднимешься одна, когда войдешь – сделай вид, что закрываешь входную дверь, но не закрывай. Я люблю появляться вдруг. Войду в квартиру минут через пять, когда ваша беседа будет в разгаре.

– Зачем это нужно?

– В моем присутствии они не скажут то, что ты должна услышать. Не станут давить, подождут следующего раза, поэтому ты пойдешь одна и позволишь им высказаться.

Возможно, я был несколько многословен, но вы должны понять: меланхолия отступила, но не отпустила.

Саша кивнула и спросила:

– Что я услышу?

– Скорее всего – ультиматум. Реагируй спокойно и адекватно.

– Будет неприятно?

– Очень. Зато вы проясните отношения. Потом приду я, и мы проведем переговоры.

– Выясните, – поправила меня нахальная девчонка. – Выясните отношения.

И вышла из машины.

Я дождался, когда она скроется в подъезде, подъехал, припарковался – судя по количеству свободных мест, большинство здешних жителей предпочли самоизолироваться за городом, выждал несколько минут, а потом поднялся на нужный этаж. Чувствуя себя немного… странно. Это был не первый на моей памяти случай, когда вступающего во взрослую жизнь ребенка пытаются надуть жадные и подлые родственники. Но я впервые принимал в процедуре активное участие, а не выслушивал рассказ, сочувственно цокая языком.

Входная дверь оказалась незапертой, с первым заданием Саша справилась. А внутри, как и ожидалось, кричали. Я мягко прошел по коридору, ориентируясь на громкие голоса, миновал поворот на кухню – мебель не старая, но и не ультрасовременная, дверь в гостиную – внутри большой диван, большой телевизор и чертова «стенка» вдоль стены, и остановился у последней двери налево, которая запиралась на ключ и, дополнительно, на маленький висячий замок, который сейчас отсутствовал. Видимо, это и была комната Саши. Выдержал несколько секунд, убедился, что мужчины перешли на нецензурную лексику, распахнул дверь и остановился на пороге.

– Всем привет.

Семья оказалась в сборе, так что нападения сзади я мог не опасаться. По левую руку стояла невысокая, чуть ниже Саши, женщина, которую я определил как тетю Валю. Следом – небритый мужик в тренировочных штанах, домашних тапочках и белой майке, которую имело смысл постирать еще за неделю до самоизоляции. Мужик действительно оказался длинным, но не выше меня, а пивной живот и дряблые плечи заставили меня вычеркнуть его из числа серьезных противников. Что же касается двоюродного брата Димы, он действительно был не только высок, но и здоров, явно занимался спортом и был несдержан. Как я понял, матом ругался он, папаша только поддакивал.

Саша стояла дальше всего от двери, у окна, с мокрыми глазами, и не ругалась. Только всхлипывала. Увидев меня, она слабо улыбнулась и вытерла слезы тыльной стороной ладони… Как напуганный ребенок: тыльной стороной ладони. Сначала левой рукой, потом – правой.

И этот жест заставил меня замереть.

Черт!

Тыльной стороной ладони…

Черт!

Жест, полный бессилия и обиды.

Тыльной стороной ладони… Так вытирали слезы в детском саду! И я никогда больше не видел этот жест. До сегодняшнего дня.

Тыльной стороной ладони…

Я даже пропустил первый вопрос и посмотрел на брата Диму после того, как он повторил:

– Ты кто такой?

И его грубый голос привел меня в чувство.

– Саша не сказала, что нас будет двое?

– Нет.

– Значит, не сочла нужным. – Я ободряюще улыбнулся девушке и чуть громче, но четко разделяя слова, чтобы дошло до всех присутствующих, спросил: – Почему ты плачешь?

Давая понять, что ничего важнее сейчас нет.