Свидетели войны. Жизнь детей при нацистах

Хотя режим старался успокоить граждан, по иронии судьбы успех этой схемы зависел именно от того, насколько сильно родители боялись за жизнь своих детей. Страх перед бомбардировками на первом этапе войны можно оценить по тому, с какой готовностью родители отправляли детей прочь из дома, несмотря на все тревоги по поводу разлуки и подросткового секса и опасения, что на фермах дети совсем отобьются от рук. За первые два месяца, когда в программе участвовали только Берлин и Гамбург, было эвакуировано 189 543 ребенка. Позднее, когда программу распространили на уязвимые города Северо-Западной Германии, количество вывезенных детей продолжало расти, достигнув примерно 320 000 к 20 февраля 1941 г., 412 908 к концу марта и 619 000 к концу июня. Родители отчаянно пытались уберечь детей от воздушной опасности. Даже в не слишком отдаленном Дрездене с самого начала ходили слухи, что Берлин уже опустел, а все дети там заражены английским биологическим оружием [76].

Разработать основные принципы и обеспечить организацию KLV Гитлер поручил Бальдуру фон Шираху. Бывший глава гитлерюгенда Ширах увидел в эвакуации детей во время войны превосходную возможность отодвинуть в сторону школы и Министерство образования и реализовать собственную образовательную программу, к чему он стремился с начала 1930-х годов. Образцовым примером этой программы должны были стать «дома» или «лагеря» раздельного проживания для детей 10–14 лет. Перераспределив в свою пользу молодежные общежития, здания, которые уже принадлежали Народному благотворительному обществу и гитлерюгенду, а также реквизировав ряд отелей, монастырей, конвентов и детских домов, люди Шираха быстро нашли 3855 зданий, способных вместить 200 000–260 000 детей. Эта коллективная модель не имела аналогов в британской программе эвакуации, и, по замыслу Шираха, проект должен был продолжить существование и после войны, превратившись в постоянную образовательную программу для молодежи. Освободившись от ограничений, навязанных учителями, родителями и церковью, гитлерюгенд мог существенно укрепить свою власть над молодежью [77].

При всей грандиозности замыслов организаторы были достаточно проницательными и опытными, чтобы понимать: народная поддержка, имевшая решающее значение для успеха их добровольного плана, всецело зависела от «хорошего и обильного снабжения». Поэтому помимо обычных детских пайков и добавок они выделяли на каждого ребенка еще две рейхсмарки в день для покрытия основных расходов. Национал-социалистическая организация народного благосостояния организовывала специальные поезда, оплачивала медицинское обслуживание детей и даже нанимала людей для стирки белья. Обеспечили 140 000 комплектов униформы для мальчиков и 130 000 для девочек, а также 85 000 одеял и 139 000 соломенных матрасов, но, несмотря на это, организация, особенно поначалу, во многом держалась на импровизации, и пока в общих спальнях сооружали двухэтажные койки, дети спали на охапках соломы. А если дети вырастали из тех двух пар обуви, которые им велели взять с собой, им приходилось бегать босиком или стараться уместить ноги в одну из 110 000 пар деревянных башмаков, которые организация могла предоставить в первые два года своего существования [78].

27 апреля 1941 г. Илзе Пфаль и еще семнадцать девочек из ее класса уехали из Эссена в моравский город Кромержиж (Кремзиер), где их встретила делегация местных отделений юнгфолька и юнгмёдельбунда. Они вместе прошли по улицам чешского городка к большому современному пятиэтажному зданию женского монастыря – оставшиеся в нем монахини должны были готовить еду для немецких девушек. Судя по всему, обстановка здесь была свободнее, чем в «старом Рейхе». Хотя Илзе и ее соседок по комнате, как и всех «лагерных» новичков, заставляли заправлять кровати, наводить чистоту в общей спальне, складывать одежду в шкафчики, выходить опрятно одетыми на утреннюю церемонию поднятия флага, вовремя являться на занятия и тихо вести себя после отбоя, согласно новым правилам гитлерюгенда ни один учитель не мог их побить [79].