Свидетельница

Я попыталась представить себя лишенной родных, бесправной, маленькой – в вечном ожидании. Этого мне не позволили другие воспоминания, которые моментально влезли и выстроились, – наш уютный дом, который в детстве был намного больше, чем сейчас. Воспоминания таили в себе звук пианино и были пропитаны вездесущим вниманием Киры и дедушки: «Света, ты полила цветы? Света, ты помыла руки? Тебе налить чаю?»

Тогда на место Грошевой я мысленно поместила Иришку, и это сработало. Меня окатило кипятком сострадания и вины. Я не была знакома с матерью Карины, и потому вся моя злость обратилась на Ксюху. Поиграла и бросила!

Я уходила прочь от интерната и затылком чувствовала на себе взгляд Карины.

Дома меня ждала лишь записка. «Мы скоро будем. Ушли в гости».

Это оказалось неожиданно для меня. Это нечестно. Мои ожидания рушились.

Я стала звонить Ксюхе.

– Между прочим, тебя Карина ждет, – сказала я, когда услышала полусонный лепет своей подруги.

– Какая Карина? Почему? – не поняла Ксюха.

– Ты еще спрашиваешь?! – поразилась я. – Потому что сегодня пятница!

– Я не обещала, что приду сегодня.

– Она вообще-то живой человек, – напомнила я. – Не игрушка. Я предупреждала тебя, что так не делают. Сначала поманила ребенка, затем – оттолкнула. Она на себя стала не похожа!

– Вечно ты преувеличиваешь, – насупилась Ксюха. – Я сейчас не могу с тобой спорить. Я не одна.

Когда Ксюха говорит, что не одна, это может означать только одно – у нее мужчина. Кого-то закадрила в своем «Разгуляе».

Я положила трубку и поплелась на кухню. Вообще-то я могла бы разогреть утреннюю манную кашу. Мне бы хватило. Но если Игорь захочет остаться на ужин? Нужно приготовить что-нибудь вкусное и эстетичное.

Я обжаривала на сковороде куски куриного филе, когда вернулись Иринка с Игорем.

– Руки мыть и ужинать! – позвала я.

Мне даже на миг показалось, что все как прежде. Пока Игорь умывал дочь, до меня доносились его бормотание и смех Иришки.

За ужином он с уговорами и сказками кормил нашу дочь, и в общем-то удачно. На тарелке остались лишь листья салата и ложка картофельного пюре.

– Мы завтра идем в аквапарк, – сказала я, как только Иришка, не желая доедать, вывернулась, сползла со стула и залезла под стол. – Может, составишь нам компанию?

– Мы – это кто? – уточнил Игорь. Он говорил со мной не то чтобы холодно, скорее – подчеркнуто вежливо.

– Мы – это Лена с Кирюшей, папа с мамой, Ксюша, тетя Таня, – терпеливо перечислила я.

– Понял. Нет, скорее всего я не смогу. Буду занят.

Я прикусила губу. «А чего ты ожидала?» – спросила себя. Сама виновата.

– Мне нужно взять кое-какие вещи, – сказал муж, прежде чем зайти в нашу общую с ним комнату. Как будто, чтобы зайти туда, ему необходима веская причина.

Я слушала, как он там ходит, выдвигает и задвигает ящики стола.

– Свет, – вдруг позвал он.

Я буквально метнулась на зов. Застыла в дверях.

– Что это? – Он показал на медведя, наряженного в его свитер.

– Снять?

Игорь пожал плечами. Я заметила, что он старается не смотреть мне в глаза. Я же, напротив, старалась поймать его взгляд.

– Свитер, конечно, не новый, – угрюмо проговорил мой муж, – но не такой уж и старый, чтобы наряжать в него игрушки.

Я подошла к медведю и обняла его. Игорь продолжал что-то искать и не смотрел в мою сторону. Он еще раз напоследок оглядел комнату, лишь рассеянно задев взглядом нас с медведем.

– Я с ним сплю, – запоздало пояснила я, прижимая игрушку к своему животу.

Игорь замер, а затем медленно повернулся ко мне. До меня докатился искаженный смысл моих слов. Игорь побледнел как от пощечины.

Я инстинктивно выдвинула вперед себя медведя, словно хотела сказать: «С ним. А ты что подумал?»

Игорь все еще стоял, он хотел и не мог что-то сказать. Я ждала.

Вот он сделал пару шагов в сторону прихожей и снова остановился.

– Спи с кем хочешь, – услышала я. Он как будто ударил меня словами. Они ужалили и отрезвили меня.

Эти слова могли и разозлить, заставить нападать, накричать всяких гадостей. В конце концов, с кого все началось?

Но слова эти выбили почву из-под ног. Сидя на диване в обнимку с плюшевым медведем, я могла лишь молча смотреть, как от меня уходит любимый человек. Почему-то в этот момент я вспомнила о Карине Грошевой. Как она сидит на окне и смотрит во двор. С надеждой и отчаянием одновременно.

Я подняла себя, встряхнула, умыла и повела заниматься с дочерью. Я весь вечер гудела, рычала и изображала трактор. А потом завела будильник, чтобы не проспать в аквапарк.

Утром меня разбудил не будильник, а звонок в дверь, и я вскочила, уверенная, что это Игорь. Мог он передумать? Ночь не спать и передумать?

Но это был не Игорь. Это приехали мои мама и папа.

– Собирайтесь, мы за вами.

У выезда из Простоквашки я неожиданно для себя попросила:

– Пап, сверни в интернат.

– Это же возвращаться надо, – удивилась мама.

– Вернемся, если надо, – миролюбиво согласился папа. Он в нашей семье миротворец. Я с благодарностью улыбнулась ему в зеркальце.

В интернате заканчивался завтрак. Я вывела Карину в коридор и приказала:

– Одевайся. Пойдешь со мной.

Глаза ее сверкнули фонарями.

– В пальто? – уточнила она.

– В пальто.