Свидетельства обитания

Сейчас меньше. Раньше возили оттуда, набивались, как в бочку. Без разбора, все пихались, лишь бы влезть. Мотался туда-сюда. Денег не брал, многие, наоборот, брали, больше, чем обычно. Кому сколько совесть позволяет. Ну не то чтобы святой, дело такое. Вот это здание, видите. Это цирк, сейчас закрыт, раньше весь в лампочках стоял. Сам-то страшный такой, не скажешь, что цирк, ну, так раньше строили, казалось красивым. Очень уставал, спал несколько часов и туда. Ну сколько, километров шестьдесят, у меня жена родом оттуда, тут близко. Что было еще делать. Мы ее мать сначала со всем барахлом вывезли, увидел, что там творится, впрягся. Тут рынок был, лет пять назад закрыли, стали строить непонятно что, как обычно, огромное, потом бросили, не до строек, или не на что, или не надо никому, строить некому. Тут собак бездомных много, вон там котлован вырыли и бросили, глубокий, туда целый дом закопать можно при желании. Ночью фонари не горят, света нет, говорят, парень молодой туда свалился, ну гуляли, и свалился. Она говорит, не поеду, не могу, детство прошло, воспоминания, фотографий достаточно, один поехал. Долго стояли, часа три, больше. В том месяце у нас двадцать лет было, годовщина, никогда не разлучались, мать ее меня не любит, ну а как еще, но смирилась. Говорю, поехали, мать ее не слушается, никуда, говорит, не поеду, старая, тут всегда жила, тут и останусь до конца. Еле уболтал. Нам с вами лишь бы до моста доехать, там свободнее, время вы выбрали неудачное, все из города, в села, праздник семейный. Внучку, говорю, увидеть хотите, вот это подействовало, представляете. Но барахла у нее. Вот это очень старый парк, лет двести ему, там когда-то нашли камень, такой большой валун, это породы древние, самые древние на континенте, из него как бы вся плита подземная состоит, на которой мы все тут живем, так и торчит из земли, местные ходят, придумывают про него всякое, желания загадывают. Летом тут шумно, гуляют, с детьми, катаются на велосипедах. Последний раз там был месяца полтора назад. В ту сторону едешь, никого не осталось, деревьев тоже толком нет, черное все. Тогда еще пасмурно было, дождь, небо серое, земля черная, горелая такая. Дороги там почти нет, грязь только, тоже черная, но не застреваешь. Хотя сноровка определенная нужна, я за рулем сколько себя помню, из каких ситуаций только не выбирался. Жена много плакала, часами сидела, молчала, переварить пыталась, телевизор выключали, сейчас уже реже, не привыкла, нет, выплакалась наверно. Когда свет отключали, такой тут хаос начался. Светофоры даже не работали, едешь наугад, сразу стали брать втридорога за перевозки. Толпы везде, из квартир повыходили, стоят мокрые, дети плачут, вроде все всё понимают, а все равно жутковато. А это наша речка, лет тридцать назад по ней лодки ходили, да, у меня у деда лодка была, больше для баловства, вечером покататься, на тот берег сплавать, ну не то чтобы бурная, но река, потом зачем-то какие-то трубы провели, пару раз она подсыхала, потом дождь ее недавно впервые за тридцать лет налил, но опять куда-то в трубы гонят. Часа три не горел свет. Вроде сейчас думаешь, ну и что, ну три часа без света, а тогда ведь страшно стало. Ощущение гадкое такое, как будто на пятки наступают, понимаете, ну как будто бы сюда идут, у двери топчутся. Сижу такой на кухне, смотрю, как идет дождь, и прямо капли видно, темно, мы же, как кошки, долго в темноте сидишь, вроде уже и видно все. Сижу думаю, а что, если начнется, началось, куда мы денемся, что будем делать. Кстати, тут есть щука, не ловит никто, ленятся, рыбалка хорошо, но за рыбалку денег не платят, разве что старики, так-то мало кого осталось, чем дальше, тем меньше.