Свидетельство о смысле

Казалось бы, откуда на Сидигроне наёмники, когда всё население в край милитаризовано? В том-то и загадка, что неясно, откуда они взялись и на кого вообще работают. Это было попросту невозможно, и никто не знал, каким образом можно стать наёмным убийцей.

– Я не хочу… – горько проговорил Грек и не успел, ведь на весь лес прорычал грохочущий смех.

Ланс смеялся над своим противником и товарищем. Он ведь знал, что Грек не цепляется за свою жизнь. По крайней мере, морпех так говорит постоянно. А сейчас этот испуганный герой напрямую утвержает, что не хочет прощаться с жизнью. Это было так смешно для Ланса, что ему даже стало чуть приятней жить.

Грек уловил этот момент. Внезапно он понял, что если не успеть сейчас то, потом такого удобного случая не выдастся. Он ринулся на Ланса с тем же ножом в руках. Полоснул того по груди, но слабо. Осталась лишь неясная линия вдоль ключицы и рёбер.

Ланс свирепо выкрикнул и махнул разворотом ноги. Грек увернулся и попытался ткнуть Ланса. Тот схватил руку и сжал с такой силой, что казалось, будто она стала частью чего-то другого. Грек издал тягостный вопль и выпустил нож. Зато другой рукой успел вмазать противнику прямо в висок. Ланс чуть потерялся и получил еще один удар под дых.

Он сделал два шага назад от Грека и чуть не пропустил удар ноги. Как только манёвр закончился, то он тоже решил пяткой проверить твёрдость лица противника. И у него это получилось. Боковым зрением Грек не заметил, как прямо ему в глаз летит протекторная подошва, чернеющего и горячего, как битум, ботинка.

В мгновение Грек потерял ориентир. Удар был уж больно увесистым. Трудно было не потерять сознание, но он держался. Сквозь эти мимолётные размышления Грек снова получил удар. В живот ему будто врезали битой. Он согнулся и получил сомкнутыми кулаками в середине лопаток. После он свалился в снег и попытался перевернуться. Ланс замахнулся пяткой, мысленно прощаясь с жалким образом Грека. Сам морпех только заметил краснеющие глаза противника и еле успел сделать подножку Лансу. Тот свалился, не завершив удар, но быстро встал. По крайней мере, быстрее, чем Грек, а поэтому успел врезать противнику по челюсти, затем в висок.

Морпех уже валялся в снегу, окрашивая белую, как альбомный лист поверхность вишнёвой краской своего лица. Ланс не останавливался. Он колошматил Грека, пока тот не захлёбывался своим подавленным самолюбием. В лице Ланса не было видно свирепости или злости. Казалось будто ему также больно, как и Греку.

Удары закончились также быстро, как и начились. Лишь остаточная боль, как запах и сырость улицы, напоминали о минувшей картине. Почему-то Ланс не убивал своего противника, а только размазал того в грязь своего естества. Словно нужно было именно это. Но Грек был уверен, что ему конец. Почему же тогда он до сих пор ощущает свою никчемность и порочность?

С тягостью подняв взгляд, он попытался посмотреть на «обратную звезду». Он сосредоточил взгляд и с паузой, взглянул на эту до смеха простую, но до слёз правдивую татуировку. И тогда испуганные мысли Грека встали и с интересом взглянули на всё происходящее. Он не видел ничего. Он должен был увидеть себя, своё несчастное лицо, но не видит абсолютно ничего… Неужели это всё выдумки, насчет «обратной звезды»?

– Не пытайся, – вдруг вымолвил Ланс, разминая плечо.

– Почему?.. Почему ничего?

Ланс со спокойствием вдыхал воздух и пытался сосредоточить сознание. Теперь ему было холодно:

– А почему ты должен что-то увидеть…

– Но ведь…

– …если ты уже всё видел?

– Что?! – в голове у Грека, будто в отделе офисных планктонов в момент внезапной проверки налоговой – взревело движение. – Как это? Не может же…

– Может, дружок, – восстановив дыхание, произнёс Ланс. Только сейчас он перевёл добродушный и сочувствующий взгляд на Грека. – Юрико ведь тоже жива.

– Она тоже?

– Да, – кратко ответил Ланс.

– Не понимаю…

– Я должен был убить её. А потом… узнал – Ланс будто вспоминал свой провал на выпускном вечере, говоря об этом, – что её заказал её собственный отец. Тогда я убил его, а Юрико оставил в покое.

– И что же? – опёршись на локоть и проглотив сгусток крови, сказал Грек. – Пришел Габриэл и спас тебя?

– Откуда ты знаешь его имя? – с внезапным загадочным тоном ответил вопросом на вопрос Ланс.

Грек глупо ухмыльнулся, – Ну, как откуда?..

– И ведь пока бежал, не задумался. Я же говорил, что это не в твоей компетенции.

– Если так, то…

– Да, – оборвал Ланс. – Не Габриэл, а ты. Ты пришел за мной и спас меня.

Ему было трудно и легко говорить эти слова. Они будто и обогащали его мертвую душу и одновременно простирали ту самую чернь, что ни как не зарастает.

– Меня опознали, когда я убил её отца. Всё шло не по плану, и тогда меня схватили. Но тут явился ты. Вместе с Андреем. Вы всё так провернули, что я выбрался… снова. И тогда вы отвели меня к Габриэлу.

– То есть ты хочешь сказать, что я был в сопротивлении? Чушь какая!