Свидетельствуя о Христе до смерти… Екатеринбургское злодеяние 1918 г.: новое расследование

Все события «отречения» – это поединок Царя и «февралистов» 1917 года. Царь до последнего момента надеялся отстоять свои священные права, а значит отстоять законную власть. Он надеялся получить в этом поддержку от окружавших его людей, он ждал от них исполнения их долга верноподданных. Но тщетно. Кругом царили «измена, и трусость, и обман». «Подавить открыто революцию Николай II уже не мог, – пишет Г.З. Иоффе. – В Пскове он был "крепко" зажат своими генерал-адъютантами. Прямое противодействие им в условиях Пскова, где положение контролировал один из главных изменников, Рузский, было практически невозможно. В белоэмигрантской среде можно найти утверждение, что если бы Николай II, находясь в Пскове, обратился к войскам, среди них нашлись бы воинские части, верные царской власти. Однако практически он не имел такой возможности, хотя бы потому, что связь осуществлялась через штаб генерала Рузского. В соответствии с показаниями А. И. Гучкова, Рузский прямо заявил Николаю II, что никаких воинских частей послать в Петроград не сможет»¹⁰⁷.

Тогда, поняв, что мятежники царствовать ему все равно не дадут и что беззаконие должно свершиться, Император начал мучительно думать, как ослабить это беззаконие и как отвести от России тяжкий грех отступничества. Мятежники требовали от него передать престол сыну – Цесаревичу Алексею. Они прекрасно понимали, что передача престола Цесаревичу будет воспринята как законная передача власти от отца к сыну, то есть будет сохранена иллюзия законного престолонаследования. То есть Император Николай II, по плану мятежников, должен был своим именем и именем своего сына «освящать» узурпацию власти. Отречься в пользу сына – означало бы сделать больного Наследника царем родзянок, Тучковых, Львовых, керенских и им подобных, означало бы узаконить их беззаконие.

Государь пойти на этот не мог. На беззаконные требования Государь отвечает беззаконным актом – он передает «Наследие Наше» великому князю Михаилу Александровичу. Эта передача происходит с нарушением всех законов Российской империи, всего правового оформления таких судьбоносных документов. Но кроме нарушения юридических норм, «отречение» было заранее невозможно еще и потому, что великий князь Михаил Александрович к февралю 1917 года не имел прав наследовать престол. На листке бумаги, при помощи обыкновенной печатной машинки пишется странный текст, который начинается словами: «Ставка. Начальнику Штаба». Хотя неизвестно, вышел ли этот документ из-под пера Государя или он был сфабрикован Гучковым и присными. Игумен Серафим (Кузнецов) писал: «Невольно закрадывается в душу сомнение: "А действительно ли подписан Государем акт отречения?” Это сомнение можно выгнать из тайников душевных только тогда, когда беспристрастная экспертиза докажет, что акт отречения действительно подписан Императором Николаем II. Такие первостепенной важности акты совершаются не при двух-трех свидетелях, а при составе представителей всех сословий и учреждений. Не было также подтверждено Государем кому-либо при жизни, что им подписан акт отречения от власти, и никто к нему допущен не был из лиц нейтральной стороны и даже из числа иностранных представителей, при которых бы Государь подтвердил акт своего отречения и что он сделан не под угрозой насилия, а добровольно»¹⁰⁸.