Свифт

Университетские товарищи Свифта, среди которых особенно выделялся будущий писателе Конгрив, констатируют в своих воспоминаниях следующие черты натуры Джонатана: беспокойное непостоянство, резкость, гордость, насмешливость и колкость, презрительное отношение ко всему, что, причиняло ему страдания. Над всем этим доминировало стремление во что бы то ни стало добыть себе независимость.

Он никогда не 140 г примириться с суровой тупоумной моралью своих духовных наставников, и благодаря непокорному характеру неоднократно совершал проступки, за которые подвергался выговорам и штрафам.

В течение двух лет кондуитные списки колледжа св. Троицы заключают в себе свыше семидесяти штрафов и наказаний, наложенных на Джонатана Свифта. Особенно возмущает его наставников, что он не присутствует на богослужениях, пропускает уроки, не является на вечернюю перекличку и бродяжничает по городу, охотно просиживая часы в тавернах и кофейнях.

Среди студентов ходят по рукам рукописные листовки — это зародыши будущих памфлетов Свифта. Джонатан высмеивает своих учителей, членов университета, и подписывает эти памфлеты «Террефилиус» — «Сын земли».

Учится Свифт неровно, из всех предметов, преподаваемых в колледже больше всего занимается он историей, литературой и древними языками. Он прилежно изучал классиков и на последнем испытании получил. следующие отметки: по физике — скверно, по латинскому и греческому языкам — хорошо, за сочинение по богословию — небрежно.

Мало интересуется этот человек, готовящийся к священническому сану, теологией. Он даже ненавидит ее в глубине души, с ее педантизмом и схоластическими доказательствами бытия божьего. Не столько официальной наукой, сколько чтением различных книг — исторических и современных ему поэтических произведений — занимался Свифт.

Его товарищи по колледжу характеризовали его как странного, нелюдимого чудака. То на него нападал род сплина, какая-то странная апатия. Опустив голову, потупив глаза, не по летам вдумчивый и серьезный студент Джонатан Свифт прятался где-нибудь в темном углу колледжа. То он сидел часами, углубившись в чтение книги, то упорно смотрел в одну точку, о чем-то мучительно думая, стремясь разрешить томившую его задачу.

Мысль добиться независимости прочно засела в его сердце с этих детских лет и во многих случаях его последующей жизни играла прямо-таки решающую роль.

Его мать, живя в Англии, присылала ему порой нежные письма, но те, которые приняли на себя материальную заботу о Свифте, частенько забывали о нем, и он сидел без денег, без возможности купить любимую книгу, без особых надежд на то, что счастье повернется кнему и что он не будет всю жизнь бедняком.

Трудно, конечно, решить, давали ли повод к таким безысходным мыслям богатые и корыстолюбивые родственники, или эти мысли во многом являлись плодом чрезмерного самолюбия Свифта, но тяжелые настроения, вызывавшиеся безнадежной мечтой о независимости, овладевали Свифтам все чаще и мешали ему спокойно работать и развиваться. В пылу негодования он часто Говорил, что его дядя Годвин относится к другим родственникам тепло и сердечно и только на него махнул рукой и дает ему собачье воспитание.

С большим трудом Свифту удается побороть себя, итти на компромисс, напоминать родственникам о своем существовании, прямо или косвенно просить подачки.

Однажды, когда Свифт находился в особенно критическом положении, он, сидя у окна колледжа, увидел во дворе матроса, который повидимому расспрашивал, как ему найти, в доме какого-то студента.

У Свифта мелькнула мысль о двоюродном брате Уилауби, который обещал прислать ему щедрый подарок. И действительно: раздался стук в дверь, и на пороге очутился матрос, который передал ему большой кожаный кошель, туго набитый золотыми монетами. Двоюродный брат из Лиссабона прислал ему подарок. Этот кошелек дал ему возможность существовать довольно долгое время. Он очень осторожно и рассчетливо стал тратить Деньги, решив, что это — последнее одолжение, которое он принимает от родных.

В 1685 г. в большом зале Дублинского университета перед экзаменаторами, присуждавшими звание баккалавра, предстал бедный ученик. Он производил странное впечатление. Это был угловатый, неловкий юноша, с суровым блеском голубых глаз, сирота, не знавший друзей, живший на щедроты дяди. Он однажды уже провалился на экзамене по логике и явился на переэкзаменовку, но и теперь он отвечал не лучше, признаваясь, что учебники не внушают ему никакого интереса. Выяснилось, что он не знает ни правил построения силлогизмов, ни других законов логики.

Экзаменатор спросил его, как же он может рассуждать не зная правил. Свифт ответил, что прекрасно будет рассуждать без правил логики.

Этот ответ шокировал профессоров. Они и так были очень невысокого мнения об его умственных способностях.

Собственно говоря, его надо было бы оставить еще на один год в колледже, и только в виде особой «милости» он был допущен к диспуту на соискание степени баккалавра.

После этого еще три года пробыл Свифт в университете.