Свинец в пламени

— Негодяй! Злодей! Не пущу!

Куросима оттолкнул её, а Акиока схватил за руки. Крик её был, очевидно, сигналом об опасности. Сверху послышался топот, и закачалась люстра. Больше нельзя было медлить ни секунды.

Куросима поспешно направился через зал ресторана к лестнице рядом с уборной. И снова ему бросились в глаза знакомые чёрные ботинки, которые он видел здесь восемь дней назад и владельца которых никак не мог вспомнить. Это была единственная пара ботинок среди валявшихся возле лестницы сандалий и резиновых тапочек.

От удивления Куросима остолбенел. Чёрт возьми! Да ведь это ботинки Соратани. Этими самыми носками он, истязая Омуру, упирался в его подбородок. Ну конечно же!

В несколько прыжков Куросима оказался на втором этаже.

Свет здесь не горел. В комнате, обставленной, насколько можно было судить в темноте, по-европейски, всё было в беспорядке. Тут никого не было.

Дальше, кажется, была ещё одна большая комната. Натыкаясь на мебель, кажется, гостиной, Куросима пробирался вперёд и вдруг уткнулся руками в плотную занавеску. Отдёрнув её, Куросима закричал:

— Лю Юн-дэ! Выходи!

И словно в ответ, от окна, метрах в шести, раздался выстрел. Куросиме показалось, что звук отдался в его теле. Он бросился к окну и раздвинул белые занавески. Стрелявший исчез.

Куросима пощупал плечо. Рубашка была продырявлена. Под пальцами он ощутил что-то тёплое и липкое. Но рана, кажется, была неопасная, пуля лишь оцарапала кожу.

Куросима стремительно выбежал в коридор. Пока никто на него больше не нападал. Из раскрытого окна в коридоре тянуло ветерком. В слабом свете чуть поблёскивали соседние черепичные крыши. Куросима увидел человека в спортивной рубашке, который бежал по крышам, вдруг спрыгнул вниз и исчез в переулочке между домами.

— А, чёрт! — выругался Куросима, и тут откуда-то снизу снова раздался выстрел. На этот раз он прогремел так, словно в вечерней тишине вдруг ухнули чем-то тяжёлым по листу железа. И сразу же послышался грозный голос надзирателя Саданага:

— Сдавайтесь! Нас трое с оружием.

Вслед за этим отчаянно закричал стоявший под окном мужчина:

— Прекратите! Не стреляйте! Не стреляйте! Я бросил пистолет…

Выглянув в окно, Куросима разглядел в темноте узкую дорожку, которая вела отсюда к зданию детской амбулатории. Глазам его представилось поистине трагикомическое зрелище. Иные из убегавших от преследования спускались на эту дорожку по лестнице, приставленной к чердаку. А те, кто, прикрывая их, стрелял в Куросиму, теперь спасались бегством по крышам. Спустившиеся по лестнице оказались под дулами пистолетов.

Недалеко от чёрного хода один из беглецов — толстяк в белом костюме, — очевидно, напуганный окриком Саданаги, лёг на землю. Поставив перед собой чемодан и прикрывая голову, он колотил ногами по земле и отчаянно вопил. Присмотревшись, Куросима узнал в нём Лю Юн-дэ. Рядом с ним, прислонясь к стене, с отрешённым видом стоял высокий широкоплечий человек. Это был Фукуо Омура.

Направив на них пистолеты, приближались Саданага и инспектор — коллега Фусако. За ними шла сама Фусако. В глубине переулка начали собираться зеваки.

— Молодцы! Хорошо сработали! Ведите их в дом через чёрный ход…

Крикнув это из окна, Куросима побежал к лестнице и спустился на первый этаж.

В ту же минуту в ресторанчик втолкнули перепачканного и едва волочившего ноги Лю Юн-дэ. Испуганного Омуру сопровождала Фусако. Акиока всё ещё держал и руки трясущуюся от гнева Намиэ.

— Рана не опасная? — хором тревожно спросили Саданага я Акиока глядя на плечо Куросимы.

— Пустяки, царапина. — ответил Куросима и сказал: — Саданага-кун, позвони, пожалуйста, в лагерь.

Супругов Лю и Омуру усадили на стулья в центре, остальные стали вокруг. Все разволновались, но представители закона раскраснелись, нарушители побелели как полотно. Возбуждение, казалось, ещё больше усиливало духоту в ресторанчике.

— Простите за беспокойство, — обратился Куросима к коллеге Фусако. — Посмотрите, что там у него в чемодане.

Инспектор взял чемодан, который Лю Юн-дэ держал на коленях и расстегнув молнию, обрадовано воскликнул: «Ага, есть!» Он вытащил большой виниловый пакет, в котором были уложены: спиртовка, металлическая палочка, маленький котёл и какие-то химические препараты. Всё это, по-видимому, были принадлежности для незаконного изготовления наркотиков.

Под конец инспектор извлёк из чемодана тёмно-кирпичного цвета хозяйственное мыло.

Здесь был не только надрезанный кусок, похищенный со склада. За исключением той половинки, которая раздробилась на мелкие части, когда Фусако уронила её на пол, всё остальное «мыло» Омуры было тут. Как же оно сюда попало?

На лицах Куросимы и Фусако было написано изумление. Но больше, кажется, поражена была Фусако.

— Откуда это? — спросила она.

— Я об этом думаю, — отвечал Куросима, — с тех пор, как мы решили, что они похитили Омуру. Потому что, хоть вы и говорите, что я спугнул их, но без этого «мыла» похищение Омуры не имело для них смысла.

— Да, пожалуй… — покачала головой Фусако.

Куросима вдруг повернулся к супругам Лю и, пристально глядя на них, спросил:

— Где ефрейтор Соратани?