Свинья или гусь

В чем конкретно заключаются эти хлопоты, он пока представления не имел. Однако последнее серебро пришлось отдать трактирщику, о чем мужчина уже успел пожалеть. Склонность пускать пыль в глаза без особой на то нужды жила в нем всегда и проявлялась в самый неподходящий момент. Теперь в кошельке оставалось несколько медяков; если не удастся получить от Кланду хотя бы часть оплаты, то дела его плохи.

Доктор сел на сундук, чтобы открыть сумку. Среди десятка склянок с разноцветными жидкостями он выбрал нужный, выдернул пробку и опрыскал тюфяк настойкой. Терпкий запах полыни наполнил комнату. В отличие от почтенного семейства, он не договаривался кормить хозяйских клопов этой ночью.

Еще раз заглянув в сумку, Эрмите вытащил пару мягких кожаных туфель. Он привык к частым путешествиям и гардероб имел самый простой: по одному комплекту одежды для города и для дороги. С трудом стянув ботфорты, мужчина переобулся и сменил промокшую черную рубашку на сухую белую.

После этого доктор лег на тюфяк и прикрыл глаза. Стены между номерами были тонкими, половицы – скрипучими. Он хорошо слышал причитания мадам; кажется, на этот раз ее привела в отчаяние жесткая кровать. Из номера купца время от времени доносилось старческое ворчание – иногда оно к кому-то обращалось, но ответа за этим не следовало.

Прошло не меньше часа, прежде чем заскрипела лестница, затем раздались шаги в коридоре и хриплый голос возвестил о начале ужина. Доктор открыл дверь и узнал брюзгу, которого встретил во дворе. На локте его правой руки висели грязные плащи постояльцев, а в огромной пятерне мужчина держал не менее трех пар сапог. Эрмите вручил слуге свои ботфорты, и тот направился вниз.

Глава 2

Доктор первым из гостей спустился в зал. Там не было ни души, даже трактирщик куда-то делся. Эрмите выбрал стол справа от камина. Удобно разместившись, он наслаждался теплом и мог наблюдать за происходящим. Слуга отнес грязные вещи постояльцев на кухню и вернулся в зал. Он уселся за стол рядом с лестницей. Из дверей кухни выпорхнула невысокая женщина и направилась к доктору.

Простое ситцевое платье с белой блузой ладно сидели на ней и не скрывали пышных форм. Деревянные подошвы сандалий задорно стучали по полу, а локоны черных кудрей подпрыгивали при каждом шаге. Только когда красотка приблизилась, Эрмите понял, что ей не меньше тридцати пяти лет. Свежее лицо украшала приветливая улыбка. С трудом верилось, что это – та самая женщина, которая так яростно спорила с трактирщиком накануне ужина. Дешевое кольцо на ее безымянном пальце подсказало Эрмите, что отношения между трактирщиком и кухаркой куда ближе, чем хотелось бы.

– Добрый вечер, господин доктор! – хозяйка поставила перед ним подогретое вино, – На улице сегодня сущий ад. Согрейтесь как следует, я сейчас принесу остальное. Сегодня у нас луковый суп и кролик с репкой.

– Благодарю. Похоже, у вас будет много работы?

– Не больше, чем всегда, – улыбнулась женщина, – у нас часто останавливаются пообедать.

– Гостиница с такой прекрасной хозяйкой должна пользоваться успехом, – Андре не смог удержаться от комплимента.

– Если бы, мсье! Номера вечно пустуют. Очень жаль, что вы посетили нас, когда все приличные комнаты оказались заняты.

– Элен! – окликнул женщину брюзга.

Она подошла к нему и перебросилась несколькими короткими фразами, после чего скрылась на кухне. Между тем наверху захлопали двери. Услышав знакомый до боли крикливый голосок, доктор понял, что Кланду спускаются к ужину. Однако что-то их задержало. Возмущенная трескотня матери семейства перемежались робким бормотанием ее мужа, увещеваниями дочери и возражениями четвертого неизвестного.

Вскоре вся компания показалась на лестнице. Первыми шли мадам и ее оппонент. К удивлению Эрмите, им оказался его знакомый из Бельфонтена шевалье Де Мире. Они неоднократно сходились за карточным столом. Игрок из молодого господина был неважный: ему мешали азарт и неумеренность в выпивке. Себя доктор также не мог назвать особенно удачливым, но карты любил и почти всегда умел вовремя остановиться.

Причиной раздора между Кланду и дворянином послужил злополучный “господский” номер, который так желала получить мадам. Поняв, что лучшая комната досталась не просто знатному господину, а молодому гуляке из ее родного городка, она вновь вышла из себя. Ее муж и дочь спускались молча. Мадемуазель опиралась на руку седого отца, а тот, в свою очередь, опирался на тисовую трость. Подагра старого нотариуса не на шутку разыгралась после целого дня в трясущемся экипаже.

Шевалье, устав от нападок старой мадам, перестал обращать на нее внимание и уселся за стол слева от камина. Если он и узнал доктора, то не подал виду. Хозяйка поставила перед знатным господином его ужин – чуть более изысканный, чем трапеза, предложенная Андре.