Свинья, которая хотела, чтоб её съели

Если мы согласимся с этим, то возникнут всевозможные странные последствия. Например, что означает истинность любого высказывания? Мы склонны считать, что фраза «кролик сидел на полу» верна, просто потому, что кролик действительно сидел на полу. Истина состоит в соотношении между предложением и реальным положением дел. Но это простое соотношение невозможно, если значение предложения зависит от языка и культуры, в которую оно встроено. Вместо простого соответствия между предложением и фактами существует сложная сеть отношений между фактами, предложением, языком в широком смысле и культурой.

Означает ли это, что истина связана с языком и культурой? Было бы преждевременно делать такие поспешные выводы, но, отталкиваясь от начальной предпосылки о значимой целостности, вполне можно прийти к этому выводу.

Смотрите также

19. Лопанье мыльных пузырей

23. Жук в коробочке

74. Вода, вода, повсюду вода

85. Человек, которого нет

48. Злой гений

Критики были единодушны. Съемки были захватывающими, игра актеров первоклассная, диалоги живыми, развитие сюжета великолепным, а оригинальное музыкальное сопровождение по-своему блестящим и мастерски использованным в картине. Но они были единодушны и в том, что «Де Пута Мадре» был нравственно отталкивающим фильмом. В нем был представлен мир, в котором показывалось, что испаноговорящие нации имели превосходство над всеми другими народами, что жестокость к пожилым считалась необходимостью, а бездетных женщин можно безнаказанно насиловать.

На этом консенсус закончился. По мнению одних, безнравственность фильма подрывала то, что при других раскладах могло бы расцениваться как претензии на право называться великим произведением искусства. Другие считали, что произведение и его смысл следует разделять. Этот фильм был одновременно великим произведением кинематографического искусства и моральным позором. Мы можем восхищаться им за первые качества и ненавидеть за последние.

Споры были далеко не праздными, ибо послание этого фильма было таким мерзким и отвратительным, что сам фильм запретили бы, если бы не было признано, что его художественные заслуги оправдывают его освобождение от цензуры. Режиссер фильма предупреждал, что запрет на показ фильма станет катастрофой для свободного художественного самовыражения. Был ли он прав?

У этой придуманной полемики есть много аналогий в реальной жизни. Пожалуй, самой известной является яростная дискуссия о художественных достоинствах документальных фильмов Лени Рифенштайн «Триумф воли» (о нацистских парадах в Нюрнберге), и «Олимпия» (хроника мюнхенской Олимпиады 1936 года, в которой утверждается миф о превосходстве арийской расы).

Для одних Рифеншталь была блестящим кинорежиссером, которая поставила свой талант на службу злу; для других ее фильмы были неудачами с художественной и нравственной точек зрения.

Оскар Уайльд изложил крайнюю позицию в этом общем споре, когда написал: «Не существуют моральных или аморальных книг. Есть хорошо написанные и плохо написанные книги». Уайльд утверждал, что искусство существует отдельно от морали, и поэтому применять стандарты этики к искусству просто ошибочно.

Большинство людей не заходят так далеко. Однако многие считают, что эстетические суждения можно отделить от этических и что мы можем восхищаться чем-то с эстетической точки зрения, но не с этической.

Тем не менее, если согласиться с этим, то подобные споры не прекратятся. Одно дело сказать, что этическое и эстетическое можно разъединить, и совершенно другое заявить, что поэтому мы можем отложить в сторону наши моральные суждения. Было бы абсолютно логично посчитать, что «Де Пута Мадре» является художественным триумфом и моральным позором и что требования морали выше требований искусства. В этом случае мы могли бы запретить фильм, великую художественную ценность которого мы тем не менее признаем.

Противники точки зрения Уайльда утверждают, что художественная и моральная ценность произведений тесно взаимосвязаны. Ките писал, что «красота есть истина, и истина есть красота». Если это так, тогда любое произведение искусства, которое представляет реальность в искаженном свете, неудачно с эстетической и художественной точек зрения. Морально отталкивающее и при этом блестящее произведение искусства было бы противоречием в терминах, и те, кто восхищался «Де Пута Мадре» просто бы ошибались.

Когда безусловно разумные люди так сильно расходятся во взглядах на базовые ценности, то легко впасть в отчаяние и отступить к позиции «если вам нравится, то пусть». Но такой вариант, если следовать ему в этом случае, просто не сработает.

Человек, который не присоединяется к призывам запретить «Де Пута Мадре», едва ли может сказать, что мнение протестующих настолько же правильно, как и его собственное, ибо сказать это — значит признать, что то, что он считает неразумным — запрещение фильма — в конце концов, разумно. Подобным же образом человек, принимающий законность протестов, лишает цензуру ее аргументов.