Свинцовая орда

Мне и правда очень захотелось спать. Я сегодня так изнервничался, а завтра нужно было рано вставать, садиться за руль (тут я, однако, еще не решил, сесть сразу самому или сначала доверить руль владельцу, если он на местных кочках и выбоинах свой дорогостоящий драндулет грохнет, то пусть сам за него и отвечает; знаю я этих фрицев: я чего стукну, а он потом с меня через наше начальство будет компенсацию вытрясать; а машина больно дорогая — я столько не зарабатываю) и пилить через Киргизию до самого Казахстана. Надо было бы, наверное, посмотреть, в каком состоянии автомобиль, но я решил, что Игорек сам за этим присмотрит. Кто, в конце концов, из нас автомеханик? Он. Вот ему и карты в руки!

Я взял у Олега Карловича свой матрац, зашел в беседку, быстро постелился и сразу уснул. А Леха и Славик, разумеется, позаботились о себе сами. Не маленькие.

Глава 8

Ночью меня что-то разбудило. Спросонья я никак не мог сообразить, чего так испугался. Я машинально взглянул на часы, которые не стал снимать с руки перед сном. Они показывали 22:14. И тут я понял, в чем дело. Послышались выстрелы. И это был не фейерверк. Палили конкретно.

— Что за хрень? — спросил Слава, который тоже не спал. Служба в Дагестане не прошла для него даром, он пятой точкой почувствовал неладное.

Леха тоже зашевелился.

— Не знаю, Славик, — ответил я встревоженно, — стреляют. И палят конкретно, я вам скажу, господа.

— Может, война?

— А кто с кем? — спросил я и тут же сам себе ответил. — Киргизы с узбеками. Братья, мать их.

Леха присвистнул:

— Это мы попали, пожалуй.

— Так, братва, подъем. Ждите тут.

Я быстро оделся. Сердце стучало у меня в груди как молот. Как перед боем — я до сих пор помню это адреналиновое чувство. Я постучал в хозяйское окно: оно светилось, спать там еще никто и не ложился. Мне показалось, что я слышал звук работающего телевизора.

— Чего вам? — не слишком-то дружелюбно высунулся в окно Олег Карлович. Он выглядел очень расстроенным; я подумал, что это из-за предстоящего завтра расставания, но сейчас время предаваться сантиментам было не самое подходящее.

— Олег Карлович, выйдите, будьте любезны, во двор. Мне кажется, в городе стреляют.

— Ну, мало ли. Свадьба какая…

— Нет, уж вы все-таки выйдете, — настаивал я и постепенно начинал злиться.

Олег Карлович вздохнул и закрыл окно. Через несколько минут он подошел ко мне. Вдвоем мы вышли за калитку. В этот момент начали стрелять еще сильнее, и как раз где-то в том районе, куда мы ездили утром, что-то полыхнуло. Олег Карлович переменился в лице. Он повернулся ко мне, и в ночном освещении его лицо показалось мне пепельно-серым.

— Это очень серьезно, — сказал Олег Карлович. — Может быть, вы прямо сейчас выедете?

Я задумался. С одной стороны, тащиться по совершенно незнакомой мне местности ночью не хотелось. Тут и днем-то дай бог проехать… С другой стороны, мысль о том, чтобы убраться из Оша прямо сейчас, грела мне душу.

— Ладно, — наконец решил я, — давайте прямо сейчас. Поднимайте всех.

Мы разошлись. Я подошел к беседке, призывно свистнул товарищам, и мы вместе подошли к крыльцу. Однако вместо Олега Карловича и компании на крыльцо вышли Нина Иосифовна и Хельга.

— Никуда мы сейчас не поедем! — заявила молодая немка. — Здесь ночью на «Порше» не проедешь. Это я вам точно говорю. Мы днем-то насилу проехали с его клиренсом. А сейчас мы просто где-нибудь сядем на днище и вообще неизвестно когда отсюда сможем уехать. А сколько будет стоить ремонт после этого, вы хоть представляете?

Нина Иосифовна молча качала головой, но вид у нее тоже был довольно решительный. Слова Хельги смутили меня.

— Давайте посмотрим машину, — сказал я, наконец. — Я ее за все это время ни разу не видел.

Хельга молча ушла в дом, оттуда вскоре выбежал с ключами одевающийся на ходу Игорек, и мы с ним вдвоем отправились в гараж. Зашли. В первую очередь я взглянул на пресловутый клиренс. После слов Хельги я, разумеется, предполагал самое худшее, но мои опасения, к счастью, в полной мере не подтвердились. Ехать было можно, хотя, конечно, не очень быстро. Кстати, я поставил плюсик Игорьку — днище «Порше» было укрыто солидной металлической защитой. Наверное, когда ночью она цепляется за очередную выпуклость на асфальте, во все стороны красивым фейерверком летят огненные искры. Однако в этот момент я все же вспомнил незакрытые люки, которых полным-полно в Оше, представил, как мы в темноте въезжаем в один из них, и все-таки с сожалением признал правоту наглой немецкой девчонки.

Мы снова вернулись к крыльцу, которое постепенно стало превращаться в некий центр нашего маленького мирка. Здесь собрались все — и Славик, и Леха, и старики, и молодые немцы.

— Извините, Олег Карлович, — сказал я, — мы сейчас действительно не можем выехать. По местным дорогам — не на такой машине. Не дай Бог, где-то застрянем… Я уже не говорю про открытые люки. Это вообще будет страшно.

Олег Карлович, что можно было различить даже в неясном ночном освещении, выглядел очень расстроенным.