Свинцовый ливень Восточного фронта

Следующим утром мой верный Йозеф взял меня во Фрайбург в Брайсгау, откуда я начал свое путешествие в восточном направлении. В данный момент было уже ясно, что я не мог поехать домой в Восточную Пруссию. Все же я решил подольше остаться в Берлине. Медсестра, которую я знал из России, смогла получить для меня комнату для ночевки около железнодорожной станции Фридрихштрассе. В 1943 году, когда я второй раз отправлялся на Восток, она и я ехали в одном купе, и с тех пор у меня был ее домашний адрес. Она была молодой женщиной, которая действительно не вписывалась в сцену тех дней.

В возрасте семнадцати лет она, дочь прусского правительственного чиновника, забеременела. Отцом ребенка был «двенадцатилеток» с военно-морского флота. Все произошло, когда она и горничная семьи тайно посещали танцы для служащих. Ее мать, с которой я познакомился в Берлине, была очень решительной, реалистично смотрящей на вещи и практичной леди, которые часто встречаются в тех кругах. Она энергично препятствовала планам своей дочери выйти замуж за моряка. Мать вела свою дочь через изящный семейный дом, объясняя ей: «Это — окружение, в котором ты росла. Ты хочешь потратить оставшуюся часть своей жизни в двухкомнатной квартире среди мелкой буржуазии?» Дочь поняла, что она, вероятно, не хотела так жить, и оставила идею брака. Ее ребенок, маленькая девочка была эвакуирована из Берлина в Силезию, но все теперь очень волновались, увидят ли они ее снова в добром здравии. Русские были уже почти там.

В тот же самый день я получил урок о том, как хорошие манеры среди офицеров изменилась в те дни. Как только я сел за стол в кафе около железнодорожной станции Фридрихштрассе, появился армейский патруль во главе с капитаном для осмотра бумаг присутствовавших солдат. Поведение, с которым этот офицер попросил мои документы, было чрезвычайно близко к линии между краткостью и нарушением субординации. Можно было действительно ощущать удовлетворение этого кабинетного воина от того, что он мог беспокоить кавалера Рыцарского креста. К сожалению, он даже нашел причину продолжать меня беспокоить, потому что в моей офицерской книжке не было записи, подтверждавшей награждение Рыцарским крестом.

Так как я знал, что генерал-лейтенант Виктор Линнарц из офиса персонала подписал мое временное подтверждение собственности, я предложил инквизитору позвонить в тот офис. Когда я спросил его, не думает ли он, что солдат, носящий Немецкий крест в золоте и с увольнительной запиской в его кармане, лично подписанной его командующим армией, чувствовал бы необходимость украсить себя Рыцарским крестом, он просто пожал плечами. Он потребовал, чтобы я прошел с ним до его отделения, что я отказался сделать. Я объяснил, что я все равно должен был съездить в Далем, где я оставил свой багаж, в котором было свидетельство о награждении. Итак, целый армейский патруль сопровождал меня в Далем, а поездка туда и обратно, конечно, заняла больше чем два часа. В присутствии моего довольно опасного знакомого я вырыл свидетельство из своего рюкзака и сунул его под нос «цепного пса», который явно был разочарован. Он пробормотал извинения, вместе с упреком, что я не должен был упустить соответствующую запись в офицерской книжке. Окончательно устав от всей этой ерунды, я напомнил ему, что только за семьдесят два часа до этого, в Хартманнсвиллеркопфе, у меня были совсем другие проблемы, чем проверять, все ли записи сделаны в моей книжке!

Так как я надеялся, что моя семья сумела сбежать из Восточной Пруссии, я предположил, что они нашли убежище у друзей в Кёнигсберге в Ноймарке. Я был прав. Лишь день спустя я отвез свою семью в Людвигслуст, где, по крайней мере, я знал несколько человек. Местный мэр устроил их в красивом доме графини Фосс. Позднее, когда русские вошли в Людвигслуст, моя семья бежала на запад и затем жила в окрестностях Гамма в Вестфалии. Достаточно скоро я вернулся на Западный фронт.

За время моего отпуска девятнадцатая армия после тяжелых боев оставила плацдарм в Эльзасе. Тем временем мой прежний командир 198-й дивизии, генерал-майор Шиль, также был «послан в пустыню» как козел отпущения. Ему, очевидно, не дались действительные чудеса. В его отсутствие полковник Барде взял командование над тем, что осталось от дивизии. Будучи повышен до генерал-майора, он был убит в бою за несколько дней до конца войны.

Гиммлер также исчез, оставив группу армий «Оберрейн» 24 января. После его провала на Верхнем Рейне он попытался заработать свои шпоры на Восточном фронте как командующий группы армий «Висла». Некоторое время спустя, возможно из-за связанного с работой перенапряжения, Гиммлер был сменен на посту одним из моих прежних командующих из Восточной Пруссии, теперь генерал-полковником, Готтхардом Гейнрици.

Во время моей поездки назад из Людвигслуста во Фрайбург в Брайсгау я подхватил простуду с сильной лихорадкой и был положен в армейский госпиталь во Фрайбурге. Я попросил, чтобы подполковника фон Арнсберга проинформировали, что я закончил свой отпуск, но что в это время я был в больнице.