Свирель

Последние свои дни она ходила по усадьбе и прощалась с нею. Листья уже опали, в воздухе было свежо и прозрачно, и кругом стоял запах глубокой осени. Лирика умиравшей природы сообщалась душевному настроению Софьи, полному тихой грусти, и ей хотелось в одно и то же время и плакать и умиляться, ей было тяжело и горько, но в этом горе она чувствовала поэзию, какую способна передать одна только музыка да, пожалуй, еще северная, умирающая природа. Здесь вот она как-то упала, здесь, вся млея от неизвестного ей чувства, она прочла первый любовный роман, а вот здесь впервые почувствовала, что любит сама. Вот и та роковая скамейка, на которой она объяснилась Заречному в любви... Как все кругом изменилось для нее в этот год!

Отъезд был назначен на 12 октября. Накануне вечером к ней поднялся Серж, чтобы проститься с ней, так как было земское собрание и он должен был завтра с утра уехать в город на выборы.

—До свиданья, Софи! — сказал он и поцеловал ее в лоб. — Желаю тебе счастливого пути! Пиши нам...

— До свиданья, Серж!.. — ответила Софья и почувствовала, как слезы подступают ей к горлу. — Береги мать...

— Об этом не беспокойся, мой друг! Надеюсь, что между нами никакой черной кошки не перебежало и что мы с тобою будем оставаться друзьями... Если тебе понадобятся деньги, то пиши, и я тебе вышлю. -

— Нет, Серж, спасибо. У меня есть две тысячи своих... Надеюсь, что с меня их хватит.

— Ну, как знаешь! До свиданья еще раз!

Они поцеловались и пожали друг другу руки. Он направился к двери, взялся уже за ручку, но потом спохватился и, точно забыл о чем-то, вернулся обратно.

— Ах да! — воскликнул он. — Маленькая услуга, сестра! Ты отказалась от части имения, следующей тебе по закону после отца. Я не хочу пользоваться твоей добротой, Софи, и лишать тебя того, что пригодится тебе впоследствии, но если бы ты дала мне полную доверенность на принадлежащую тебе часть, то я получил бы право баллотироваться в члены управы.

Он вытащил из кармана уже заготовленную доверенность и развернул ее перед сестрой.

— Надеюсь, что ты против этого возражать не будешь? — сказал он.

Соофья обмакнула перо в чернила и, не читая, подписала бумагу.

— Как все это скучно! — проговорила она.

Серж поднес бумагу к глазам и посмотрел на подпись.

— Надо бы «потомственная дворянка»... — сказал он. — Впрочем, это пустяки!

Он свернул доверенность и быстро сунул ее в карман.

— Прощай, Софи! — сказал он. — Желаю тебе счастливого пути.

— Прощай, Серж... — ответила она.

— Пиши нам! — крикнул он уже за дверью и быстро застучал ногами по ступеням.

На другой день, в дорожном костюме, с сумочкой через плечо, Софья уже была на вокзале и в ожидании прихода поезда взад и вперед ходила по платформе. Марья Андреевна, уже привыкшая к своему горю, шла около нее и ласково заглядывала ей в глаза, предостерегала ее от воров, от мужчин, просила быть осторожной и до самой Москвы не выходить из вагона. Кучер Андрей сдал корзину и чемодан в багаж, а затем вышел сторож и зазвонил в колокол. Раздались впереди гудок рожка и свисток, и скоро мимо Софьи промчался локомотив и замелькали окна вагонов.

— Выбран! Выбран! — вдруг раздался из поезда крик, и кто-то замахал руками.

Марья Андреевна и Софья побежали вслед за вагоном и вдруг увидали Сержа. Он возвращался с выборов из города и так и сиял от счастья.

— Выбран! Поздравляйте! — задыхался он. — Все белые поднесли на блюде!

Его счастье передалось матери и сестре, и они весело заулыбались.

— Я очень рад, что застал тебя еще здесь, Софи, — обратился он к сестре. — Окажи мне услугу! Как только приедешь в Москву, так немедленно же вышли мне наложенным платежом треуголку, шпагу, темляк и шитье для мундира восьмого класса... Не забудешь? Для восьмого!

В это время, весь заляпанный грязью, на платформу вбежал Чубинский и, обнимая обеими руками футляр от виолончели, растерянными глазами обвел всех пассажиров.

— Ба-ба-ба! Это куда? — воскликнул Серж и, без церемонии сняв с него фуражку, сунул ее к себе в карман.

— В Москву... В консерваторию... — ответил Чубинский и жалостно посмотрел на Сержа. — Отпустите, Сергей Михайлович! На что я вам?

— Нечего, нечего! — крикнул на него Серж. — Посидите и с нами! Нынче и в земстве люди нужны. Я проведу вас в секретари управы. Надо заниматься делом!

Тронулся поезд, и Софья еще долго махала им платком, стоя на площадке вагона.

— Прощай, Соня! — крикнула ей мать и залилась слезами.

4. Новая жизнь