Свирель Гангмара

— После расскажете мне о Марольдовых зазнобах! Идемте скорей! — затем бросила косой взгляд на Свена и прошипела изменившимся голосом: — И приятелю твоему будет о чем начальству доложить! Я обещаю. Идемте, по дороге расскажу!

Друзья переглянулись и зашагали за девушкой. Та принялась вполголоса рассказывать:

— Я наконец-то нашла это место в лесу. Ну, то самое, где огонь не горит, гаснет без всякой причины…

Лицо сержанта мгновенно переменилось. Теперь в его глазах читался живейший интерес.

— Ага, похоже, в самом деле Марольдовы штучки! А как ты это местечко-то нашла? — строго спросил он.

— Сейчас… я все объясню, — сбивчиво проговорила девушка и, вытерев вдруг набежавшие слезы, продолжила свой рассказ: — Это случилось вскоре после ареста отца. Я места себе не могла найти, бродила целыми днями одна… по лесу… Никого видеть не хотелось. И вот однажды забрела вглубь… уже и вечереть начало, а я тропинку потеряла… стемнело, хоть глаз коли. Куда идти, не знаю. В общем, вскоре поняла, что придется в лесу рассвета дожидаться, а не то еще больше заплутаю. Холодно, страшно… Вернее, я не очень-то боялась, но все же… Решила костер развести, чтоб согреться. Место хорошее выбрала, веток сухих собрала. Огниво я таскала с собой, лес все-таки… А тут как ни пытаюсь разжечь, гаснет огонь! Ни за что разгораться не хочет! Только высеку искры, пытаюсь поджечь кору и щепки, а пламя будто задувает кто-то… Я ушла оттуда, и под другим деревом огонек сразу же разгорелся. А когда Петер мне о письмах Марольда сказал… Возле которых свечи не горят…

— Почему сразу не сказала? — резко оборвал ее сержант.

— Проверить сначала сама хотела, — виновато проговорила Мона.

Троица подошла к воротам. Разговор прервался, Свен махнул рукой караульным, те поздоровались с сержантом.

— И что, проверила? — снова заговорил Свен, когда портал остался позади.

— Да! Я сегодня там была. Как только выбралась из ельника, сразу же поняла, что нашла. Там овраг, почти к самой поляне подходит, колючками зарос, а чуть в стороне, у опушки, дуб старый растет. Ствол толстый, не обхватишь, а в нем — огромное дупло. Я, Петер, у тебя свечу прихватила. Так вот, разожгла — и как только к дубу приближаюсь, сразу пламя дрожит, бьется и гаснет. А у дупла и вовсе свечу не запалить.

— Видно, в дупле тайник, а? — сообразил Свен.

— Видно, так, — согласилась Мона. — Да мне не достать… Высоко очень.

Идти пришлось совсем недолго. Петер заметил, что Мона ведет их по тропе — не слишком хоженой, но все же заметной. Не прошло и двадцати минут, как они оказались на поляне, к которой в самом деле примыкал заросший колючим кустарником овраг. С другой стороны поднимался пригорок, а посередине высился старый дуб. Дерево было невысоким, но корявая разлапистая крона расходилась широко. Дуб, конечно, умирал, нижние ветви оставались почти совершенно голыми, лишь кое-где выстрелили зеленые побеги с листьями. Верхушка, похоже, когда-то пострадала от молнии.

— И где же дупло? — поинтересовался Свен, разглядывая дерево.

— Со стороны оврага, — пояснила Мона, первой вступая на поляну.

Обойдя дерево, она указала дупло. Свен, сопя, принялся шарить внутри, а Петер огляделся. Овраг подходил здесь почти к самому дереву и кусты, пожалуй, у обрыва не такие уж густые. Отсюда легко можно скрытно подобраться к дуплу так, что со стороны леса не очень-то и заметишь.

Вскоре сержант удовлетворенно крякнул и извлек из дупла записку. Развернул и торжественно прочел: «Привет, моя черноглазая монашка! Не слишком ли увлеклась ты чтением молитв? Не забываешь ли милого дружка, который ждет не дождется гостинца? Я знаю, малышка, что сильно провинился. Но Гилфинг велел прощать, верно? К чему же так долго дуться? Ведь ты же любишь меня, глупышка! Любишь безумно, страстно и ничего не можешь с собой поделать. Я знаю это так же верно, как и то, что очень скоро мы встретимся. Зачем же попусту тратить время? Если боишься не донести гостинец, можешь не беспокоиться. Мой человек из стражи все устроит».

— Вот это да-а, — изумленно протянул Свен. — Марна еще не отдала ему Слезу! Но не это главное! Мы можем притаиться здесь и нападем на Марольда, когда он заявится к дереву. Ты как, дорогу-то снова найдешь? — обратился он к Моне.

— Найду, — уверенно ответила девушка.

— Нет, — неожиданно возразил колдун. — Не будем мы таиться.

— Что «нет»? — возмутился Свен. — Такой случай подвернулся, Марольд сам в руки к нам идет! Как это «нет»!

— А вот так. Вдвоем не справимся. Я уже как-то раз участвовал в засаде на Марольда… Опасное это дело.

— Почему же вдвоем? Я наших возьму, из стражи…

— И Марольдова сообщника тоже возьмешь? — хмуро осведомился Петер. — У него ведь свой человек в страже имеется. Поэтому мы ничего не станем предпринимать. Спокойно возвратимся в Пинед — так, чтобы это видели, и займемся обычным расследованием… а записку… записку подложим свою!

Колдун вытащил письменные принадлежности, которые как обычно таскал в поясной суме и объявил:

— Мы напишем: «Твой человек из стражи — предатель. Гостинец давно у него. Марна»!

Свен задумался, потом его глаза блеснули: