Свирель Гангмара

Стражник, сменивший Петера у дома Бэра, передал приказ сержанта — идти домой и отсыпаться. «А мы ночью станем Марольда выслеживать!» — добавил вояка. То ли тон солдата в самом деле был пренебрежительным, то ли Петеру так почудилось, но колдуна распоряжение расстроило. Как же так? Шли по следу разбойника вместе, столько всего удалось разузнать… И вдруг — домой! Ну да, конечно… Пост покойного Бэра займет не кто иной, как Свен. А может, он и доходный промысел прежнего начальника стражи решил прибрать к рукам? Нет, вряд ли, Свен слишком простоват для такой тонкой игры…

Пока Петер добрался, уже порядком стемнело, на душе у колдуна тоже было мрачновато… Но в окошке его старого дома горела свеча! Мона там, Мона ждет его… Ноги сами понесли скорее. Видимо, так она ждала по вечерам отца… Петеру вспомнилась ночь, когда они с Ригиртом бежали из Пинеда, случайная встреча с Лукасом на дороге…

Колдун подошел к окну, заглянул. Девушка сидела у стола, положив подбородок на скрещенные руки. На щеках блестели мокрые дорожки. Не удержавшись, Петер стукнул в стекло — Мона подняла голову, улыбнулась, вскочила… побежала, смахивая на ходу слезы, к двери — встречать.

— Ну как? Разузнали что-нибудь? Марольд появлялся?

Петер прошел к столу и устало опустился на лавку.

— Лора убита, Бэр убит. Марольд прикончил его едва ли не на моих глазах… Дверь была заперта, я не мог открыть, а Марольд там, внутри убивал Бэра…

— Тебе жаль его?

Петер подумал с минуту и выдавил из себя:

— Да. Несмотря ни на что, жаль. Не годится, чтобы человека убивали вот так. Бэр служил Марольду, это его я обрек на смерть той запиской.

— Ну, положим, записку написала я! — В голосе девушки Петеру почудилось удовлетворение.

— Да, конечно. Бэр по-прежнему обирал горожан, пугая Марольдом Черным… Это он убил Лору, потому что она знала о его связи с разбойником. Он и от Марольда, по-моему, собирался избавиться, занять его место… И все же это неправильно — когда человек умирает такой смертью, даже плохой человек.

Мона подошла вплотную, обхватила голову парня руками, прижала к себе.

— Ты добрый. Но наш Мир жесток, и Бэру поделом казнь. — Потом добавила мстительно: — Это он погубил отца. Он и Марольд. Бэр притащил ценности из казначейского обоза, а Марольд написал фальшивые письма. Я все помню. У папы был свидетель, солдат. Но Бэр подстроил так, что на суд его не позвали… Суд! Это бы не суд, а убийство. Поделом злодею. Это Гилфингова кара!

Девушка провела ладонью по спутанным рыжим кудрям на Петеровой макушке.

— Но письмо написать придумал не Гилфинг, — устало промолвил Петер. — И еще… Я узнал, в чем секрет Марольдовой силы. Он умеет обращать во зло Гунгиллину ману… Ну, понимаешь, когда его любит женщина, с ним пребывает благословение Прекрасной и он становится очень силен. Эта Марна… подлая женщина, но она любит Черного. И пока Марна любит его, он непобедим… А она его очень любит… Знаешь, в ее келье даже были такие краски… ну, чтобы украшать лицо. В монашеской келье… Она любит Марольда.

Мона тяжело вздохнула и отступила на шаг.

— У тебя есть оружие? — вдруг спросила она. — Держи его постоянно наготове.

Чародей молча достал нож, положил на стол. Осторожно потрогал сверкающее лезвие и грустно усмехнулся. Ведь ежели явится Марольд, разве клинок чем-то поможет? Бэр был вооружен, Бэр знал, что дерется за свою жизнь… Маг безнадежно махнул рукой. Потом полез в сумку, достал янтарный шарик, всаженный в бронзовый цилиндр. Взял со стола короткий стержень и принялся сооружать магический жезл. Если предстоит схватка, он должен быть во всеоружии… пусть его чары не идут ни в какое сравнение с магией Марольда Черного — Петер не сдастся без боя.

— Значит, все дело в Марне… — задумчиво произнесла девушка. — Что ж, если так, Марна должна сдохнуть!

Петер поднял голову и поглядел на Мону. А та продолжала с возрастающей силой в голосе:

— Бэр мертв, дело за Марольдом. Когда умрет Марольд Ночь, мой отец будет отомщен! И если для этого придется сдохнуть Марне, так пусть она сдохнет!

— Да, выходит, только так, — нехотя согласился Петер. — Монашка должна быть мертва, или хотя бы находиться без сознания.

— Без сознания, — задумчиво повторила девушка. — Как я, когда вдохнула испарения твоих порошков… Помнишь, в тот день…

Она подошла к полкам, быстро окинула взглядом горшочки и пакеты. Встала на цыпочки и достала склянки с желтым и синим порошками.

— Осторожно, ведь снова рассыплешь! Поставь лучше на место, — встревожился колдун.

— Пусть будут на всякий случай под рукой, — упрямо сказала Мона.

— Мне тревожно становится, когда вижу эти банки. Вдруг вспомнил, как ты рассыпала порошок и просто чудом осталась жива. В тот самый день, когда мы впервые встретились? Помнишь наш первый разговор?

Мона грустно улыбнулась.

— Я тоже как раз подумала об этом. Ты спросил, сколько стоит провести со мною ночь? А я кинула в тебя подсвечником и случайно сбила банки… Ты еще дал мне понюхать из розовой склянки, чтобы я пришла в себя, верно? Из этой?

— Мона, пойми…

— Подожди не перебивай.