Свирель Гангмара

«Может, и в самом деле померещилось», — подумал художник.

Вскоре телега свернула на широкую лесную просеку, и стало совсем светло. Денек выдался тихий, погожий. Лошадка резво бежала по пыльной дороге. Мужик явно торопился.

Не прошло и часа, как Лукас увидел на высоком пригорке обнесенные частоколом строения. У подножия холма крестьянин остановился. Дальше двинулись пешком.

Шагал Лукас бодро, настроение было замечательное. Вот взялась же откуда-то уверенность, что непременно найдет он сейчас свою пропажу. Будто чувствовал, что книга где-то рядом. И только войдя в разграбленное жилище разбойника, растерялся. Нет, что ни говори, а прав оказался парень, утверждавший, что все ценные вещи давно разобраны. Да чего уж там ценные, горшка глиняного, и то, похоже, не осталось. В сенях двое деревенских мужиков отдирали от косяка дверные петли, еще один, пыхтя, вытаскивал гвозди, кто-то не брезговал и крепкой струганой доской. Лукас растерянно переходил из комнаты в комнату. Было невозможно даже представить, что в этом разграбленном жилище осталась лежать нетронутой древняя книга в тисненом кожаном переплете, с позолотой и инкрустациями. Художник, уже ни на что не надеясь, все же оглядел ограбленные помещения и, ничего не найдя, вышел во двор. Присел, понурившись, у стены, поджидая пока, наконец, соберутся восвояси попутчики. Вокруг копошились хмурые, недовольные крестьяне. Многие, похоже, сообразили, что здесь больше нечего делать.

Неподалеку запрягал лошадь рослый жилистый мужик с широким красным лицом и белыми как лен волосами. Ему, видать, повезло гораздо больше, чем другим. Во всяком случае, поклажа крестьянина занимала едва ли не всю телегу. Его сыновья, такие же высоченные, светловолосые, краснолицые парни, необычайно похожие на отца, громко бахвалились добычей. Старший, детина лет тридцати, оживленно рассказывал про каждую свою находку, осторожно вытаскивая очередную вещь из большого холщового мешка и тут же бережно укладывая обратно. Другой, совсем еще юнец, с едва пробивающимися над губой усами, старался не отставать от брата. Из их хвастливой болтовни Лукас понял, что парням посчастливилось оказаться здесь сразу же после ухода солдат. Потому и добычи им перепало гораздо больше, чем остальным.

— Вот захожу я в сени, смотрю, тесак в углу лежит, — самодовольно ухмыляясь, рассказывал старший браг. — Ну, наклоняюсь, значит, чтоб поднять, и вижу — в самом углу монетка блестит, серебряная! Видать, закатилась когда-то под скамью, никто и не заметил.

— А я, а я, смотри, чего нашел, — ломающимся хриплым голоском воскликнул младший.

Старший детина восхищенно присвистнул. Отец перестал запрягать лошадь и изумленно уставился на сына.

— Ты… ты что же приволок, паршивец! — вдруг сердито закричал он. — А ну-ка выброси немедля эту дрянь. Ишь, чего собрался в дом-то притащить! Книга черного колдуна, письмена проклятые Гангмаровы, думаешь, почему никто из солдат на них не позарился? Да такую книгу ежели возьмешь, никакого житья потом не станет! И сам пропадешь, и душу загубишь навеки!

Мужик выхватил из рук сына тяжелый том и с размаху зашвырнул через ограду. Повозка неспешно тронулась и вскоре исчезла за деревьями. У Лукаса сердце екнуло, когда книга с хрустом свалилась где-то за частоколом, он бросился следом, выбрался сквозь дыру… и едва поверил собственным глазам. Прямо перед ним лежало его сокровище.

Художник взял в руки фолиант и бережно пролистнул несколько страниц. Долго не мог отвести взгляд от знакомых гравюр. Слава Гилфингу, они прекрасно сохранились. Вот здесь Гунгилла плачет над мертвым эльфом… А вот на предыдущей странице этот же самый эльф вдохновенно играет на свирели. Лукас привычно перевернул листок. И вдруг увидел, что кто-то вложил в книгу несколько старых полуобгоревших страниц. На самом верхнем, рассыпающемся от времени, покрытом сажей и копотью, листке можно было разглядеть свирель, точно такую же, как и на гравюре в древнем фолианте.

Некоторое время Лукас изумленно переводил взгляд с одного рисунка на другой. Потом вдруг неожиданная догадка мелькнула у него в голове. Вспомнился рассказ пинедского лавочника о сгоревшей при пожаре книге. Несколько случайно уцелевших листков из нее купил когда-то сам Марольд. Зачем они ему понадобились, непонятно, известно только, что расплатился разбойник щедро, и очень жалел, что не может всю книгу прочитать. Кажется, теперь ясно, почему Марольд заинтересовался вывеской из мясной лавки. Видать, решил, что свирель срисована с точно такой же книжки, и захотел ее отыскать.

«Так вот чем, оказывается, вызван непрошеный визит колдуна!» — догадался художник.

Лукас еще раз взглянул на обгоревшие страницы. Сразу заметил, что они из недорогой, написанной сравнительно недавно книжки, имеющей мало общего со старинным фолиантом. Разве что нарисованная свирель, ничего не скажешь, действительно похожа. Оно и неудивительно, художники теперь нередко срисовывают из древних книг, если посчастливится такую отыскать.