Свирепый босс наперстянки

Выражение лица Романа тоже дрогнуло, показывая, что он видел то же, что и я, и понимал, что это может означать. Чувство, похожее на страх, вскипело во мне. Страх и предательство.

— Прошу прощения, джентльмены, — сказал я, и мой тон стал еще мрачнее, когда ярость, которую я прятал под маской вежливости, угрожала вырваться наружу.

Но я срочно нужен в другом месте.

Сквозь туман гнева и предательства до меня отчетливо донесся голос Елены. Даже в моем сознании ее тон звучал саркастично и свято.

Я не буду пешкой в игре Татьяны.

И я не оставлю тебя в покое.

Я боялся, что уже слишком поздно.

Последний шаг был сделан. Шах и Мат.

Как будто мы разделили силу телепатии, я встретился глазами с Романом, и он сразу понял, что я имею в виду.

Позвони Артему и скажи, чтобы он собрал людей.

В нашей семье появился предатель.

Он коротко кивнул.

Елена Фальконе

29

Я была удивлена тем, как сильно холодные взгляды, которые я получала, на самом деле беспокоили меня. Взрослея, я жаждала анонимности и изоляции.

Я намеренно затевала драки со своими двоюродными братьями и сестрами, была настолько враждебна, насколько это было возможно для моих одноклассников.

И все ради того, чтобы меня оставили в покое, чтобы меня так не любили, чтобы никто не осмеливался полюбить меня.

Но сейчас, мое сердце сжималось, когда Даника не предлагала мне сироп, или когда Роксана проходила мимо меня в коридоре, как будто я была предметом мебели.

Даже быть проигнорированным Артемом было больно.

От Дмитрия и Татьяны, я ожидала плохой реакции, и обнаружила, что больше расстроена тем, что Дмитрий игнорирует меня, чем Татьяна. Антон, к счастью, мало что знал о том, что происходит между взрослыми, и был единственным, кто не игнорировал меня.

Я укрылась в библиотеке вместе с бабушкой. Какая - то часть меня рвалась наружу, но воспоминания о том, как Константин водил меня по траве и деревьям, только напомнили мне о самом болезненном последствии моего обвинения: Кон игнорировал меня. Он был зол на меня.

Рассудком я понимала, что он должен прийти в себя. Я был права в своем убеждении, я был уверена в этом. Если он хочет и дальше наказывать меня, пусть так и будет. Я ничего не могла поделать.

Даже если у его ярости были невысказанные временные рамки. Но какая-то гораздо менее разумная часть моего мозга была несчастна из-за его гнева. Я всю ночь нервничала, как неуверенный ребенок.

Должна ли я отказаться от своей веры? От моего обвинения? Или я должна заставить Константина говорить со мной, даже если это будет борьба?

Все эти странные эмоции и реакции кружились вокруг моего тела. Мой желудок, казалось, был наполнен свинцом, мое сердце, казалось, постоянно сжималось. Я была на грани слез каждую ночь, прежде чем заснуть, и просыпалась каждое утро с головой в унитазе.

Мне это не понравилось. Мне казалось, что я изучаю свое тело во второй раз. Ощущение новизны захлестнуло меня, как будто все мое тело срезало гвоздь слишком близко к кровати.

Снаружи библиотеки послышались голоса, высокие и пронзительные. Я уловила тон Даники, но не смогла разобрать второй. Я медленно отложила книгу и направилась к двери. Голоса стихли.

— Продолжаешь? — Говорила Даника.

— Я ничего не понимаю. Что он говорит?

Явная тревога в ее голосе заставила меня толкнуть дверь и выглянуть в коридор. Стояли две фигуры, Даника и Роксана. Даника обхватила руками живот и широко раскрыла глаза. Напротив нее Роксана говорила по телефону, лицо ее было напряжено.

— Роксана ... — снова попыталась Даника.

Роксана сунула палец ей в ухо, чтобы отгородиться. Выражение ее лица стало напряженным, реагируя на все, что говорил другой человек на другом конце линии. Я подошла ближе, тщетно пытаясь расслышать, что происходит, но в итоге только привлекла внимание Даники.

Ее глаза вспыхнули болью, а руки сжались вокруг нее.

— Это тебя не касается, Елена, — сказала она.

Слова должны были быть резкими, но ее тон стал ровным, что больше походило на мольбу. Я закрыла за собой дверь, укрепляя свое положение в коридоре.

— Ты выглядишь расстроенной.

— Проницательное наблюдение, — сухо сказала она.

Я проглотила свой комментарий о том, что она украла мое право на голос , по саркастически, но промолчала. Сомневаюсь, что ей это покажется смешным. Роксана волновалась все больше и больше.

Она перевела взгляд с Даники на меня.

— Да, они оба здесь. Мы уходим прямо сейчас. Так и было?

— Куда мы едем? — спросила я. Роксана оторвала телефон от уха:

— Нам нужно схватить Антона.

Выстрел рикошетом пронесся по комнате. Громкий пугающий, Эхо ужаса, прежде чем раздался звук трескающейся от удара стены. Мы вскрикнули от удивления, глядя на дыру, которая теперь вмяла стену.

— Боюсь, вы никуда не пойдете, — раздался незнакомый, но в то же время знакомый голос.

Стук каблуков был таким же тревожным, как и звук выстрела.