Свирепый ландграф

– Моя несравненная супруга обещала, что заманит к нам на Темную Сторону нашего злейшего врага. Уверен, все разделят мое шумное восхищение ее талантом перевоплощения! Будучи настоящей ведьмой по крови, она прошла хорошую школу лицедейства в пансионате Тихого Пристанища. Она умело воспользовалась нужными струнами в характере страшного лорда Скиминока. Взгляните сами! Вечный противник, бесчеловечный убийца, подлый предатель, кровавый мародер, склочный скандалист – вот он! Один! Без друзей! Без глупого дракона! Берите его! Моя послушная жена принесла эту желанную жертву на черный алтарь нашей любви!

– Эй, зятек! А меня ты не хочешь брать в расчет?! – побагровевшая Горгулия Таймс с мягкой медвежьей свирепостью поднялась с кресла. – Я тоже гость твоего дома. Мы с ландграфом старые друзья. Это я дала ему Кольцо Защиты. Прежде чем ты убьешь его, твоим холопам придется убить меня.

– От смерти еще одной тещи мир ничего не потеряет! – широко улыбнулся гнусный жених.

Вся зала взорвалась свистом и хохотом! Только теперь я обратил внимание, сколько оружия было припрятано под юбками, плащами, шкурами и прочей декорацией. Вероника, бледная как полотно, смотрела на меня круглыми от ужаса глазами.

– Это неправда! Он так шутит, милорд! Это же шутка! Зачем вы… Якобс, ну скажи милорду, что ты пошутил… Пожалуйста!

На сей раз грянул гром аплодисментов. Зингельгофер взял невесту за руку и театрально раскланивался перед восхищенной публикой. Юная ведьма стояла столбом.

– Что он с ней делает? – потерянно прошептала Горгулия Таймс.

Весь зал аплодировал стоя. Я подбирал слова для гневного монолога, но в голову лезли лишь грязные ругательства. Какие-то остатки здравого смысла говорили о том, что не стоит ронять себя до уровня этой мрази. Живи весело и умри храбро! Пока со мной был Меч Без Имени, я не испытывал страха. Это тоже своего рода магия. Меч, как символ Креста, взятый за лезвие, рукоятью вверх, казался олицетворением кротости и смирения, готовности прощать и взывать к милосердию. Но, перевернувшись, сверкая неотразимостью клинка, он мог быть воплощением неотвратимого возмездия!

Нечисть взялась за оружие. Верховная ведьма Тихого Пристанища медленно выудила из декольте увесистый молоток. Якобс Зингельгофер принял от подскочившего карлика длинную рапиру:

– Итак, я приглашаю всех освятить наши брачные узы предсмертным хрипом тринадцатого ландграфа!

– Не-е-е-т! – Вероника бросилась на своего возлюбленного с недвусмысленным желанием – расцарапать ему физиономию, но негодяй ловко поймал ее в захват, заломив девчонке руки.

– Дорогая! Ты переигрываешь! Еще слово, и мы все можем подумать, что тебе жаль его. Не уверяй меня, что голова лорда Скиминока дороже нашей любви. Иди к себе! Жди меня на черном брачном ложе. Сегодня наконец мы насладимся друг другом… – Этот гад страстно поцеловал теряющую сознание бедняжку.

От омерзения юная ведьма очухалась, взвизгнула и попыталась укусить его за нос. Зубки лязгнули, как стальной капкан. Зингельгофер презрительно улыбнулся, а потом влепил ей такую пощечину, что пламя у факелов задрожало.

– Вероника-а-а!

Я пришел в себя, прыгая по столам с Мечом Без Имени в руках и быстро продвигаясь к зубастому молодожену…

Э-э-э-эх! Размахнись рука, раззудись плечо! До Зингельгофера я не добрался… Брошенный кем-то нож рукоятью разбил мне нос, а что, если б угодил острием?! Разномастная кодла дружков жениха с воем встала на его защиту. Ну и рожи! В страшном сне не приснится… А приснится, так проснешься седой и заикой. Это я тут ко всякому привык. Меня рогами не напугать, клыками не удивить, когтями… Фу, фу, ну и когти! Раз царапнет – стопроцентное заражение крови. Маникюр здесь не в моде. Они их хоть когда-нибудь чистят? Не обращайте внимания на мою болтовню. Так, мысли вслух, чтобы отвлечься. На самом деле Меч Без Имени уже в полной мере расплатился с шестерыми негодяями. Есть что-то романтичное в свободной трактирной драке… А когда все на одного – тут, ребятушки, и вправду весело. Безучастных нет! Танцуют все! Посуда летит из угла в угол вперемешку с копьями, ножами, топорами и коваными звездами. Целят, ясное дело, в меня. Но не попали пока ни разу. С пьяных глаз подстрелить бегающего ландграфа – это вам не муху табуреткой огрести! Вопрос – куда же все перелетное добро падает? Верно. На голову противоположной половины. И им до меня после этого есть хоть какое-то дело?! Как же! Они с ревом лезут бить именно того незадачливого вояку, который, целясь в меня, попал им арбалетным болтом в ухо! Теперь представляете, что творилось в общем зале? Нечисть гвоздила сама себя, от души круша в капусту встречного-поперечного. Я исхитрился забиться в уголок у камина и никому особенно не мешал. Горгулия Таймс размахивала молотком, как бог Тор в женском обличье. Она не пропадет, а вот Вероника? Трое бугаев под предводительством предателя Якобса уносили ее, завернув в скатерть. Нет! Так легко вы не уйдете! Маневрируя между группами зверствующих драчунов, я ловко вырвался к выходу и погнался за похитителями.