Свисток

Футбол немыслим без публики, но еще труднее представить его без прессы. Популярность – фактор, который решает все.

Каждый игрок ищет расположения прессы. То же самое относится и к функционерам НФС. Поэтому, видимо, в один прекрасный момент они пришли к решению, что чемпионат мира-86 должен стать апофеозом гармоничных отношений с прессой.

Однако разместить журналистов и сборную под одной крышей в «Ла Мансьон Галинда» – совершенно бредовая идея. Глупость, которую никто и никогда не решится повторить.

Даже журналисты, которые первоначально хотели жить непременно вместе с командой, осознали в конце концов, что ничего хорошего выйти из этого не могло.

140 журналистов против 22 игроков, пары тренеров и функционеров НФС в расположенном в прерии и отрезанном от внешнего мира отеле. Мы, игроки, жаждали покоя, журналисты, по вполне понятным, обусловленным их профессией причинам, – водоворота событий, сенсационных публикаций. А если сообщать было абсолютно нечего, эти люди становились невероятно изобретательными. Оставалось лишь удивляться этому. Я нисколько не сержусь на репортеров. В конце концов они зарабатывают свой хлеб, помещая здесь 70 строк о Беккенбауэре, там – 50 о Шумахере.

Словом, они шныряли тут и там, выцарапывали материал для своих строчек, ломали голову, чтобы не повторять все время одну и ту же ерунду. Эти ребята не церемонились друг с другом. К тому же на них давили из редакций: «Ну, давай же!»

Рынок новостей ненасытен и жаден, он живет слухами, кризисами, крахами, он любит скандалы и двусмысленные истории. Из-за этого мы, игроки сборной, как раз и не должны были поставлять «клубничку» и давать тем самым повод для сенсационных заголовков на первых полосах. Но именно этого страстно желала голодная свора газетчиков. И желание это было удовлетворено, к сожалению, с избытком.

Райнер Хольцшу, пресс-атташе НФС, милый парень. Однако что он мог сделать? Один против 140. Это чересчур. Он посредничал в организации встреч журналистов с тренерами и игроками, а также ежедневно проводил пресс-конференции. Быть еще внимательнее к прессе просто невозможно.

Местом встречи с прессой служил внутренний дворик в традиционном мексиканском стиле, который тут же был переименован в «панель». Мы стояли там как «дамы» из «заведения» – группками, перешептываясь. Так шел тайный сговор. Если я говорил пару минут с Райнером Кальбом из «Киккера», то сзади уже стояли четверо его «дорогих коллег» и втягивали носом воздух.

Мы оказались отданными на откуп «тотальной гласности прессы». Так что каждый по меньшей мере однажды имел возможность навлечь на себя неприятности. НФС рассчитывал благодаря обилию информации полюбиться прессе, надеялся на благонамеренность журналистов по отношению к нам. Заблуждение! Он добился как раз противоположного. Каждое мирное высказывание искусственно приправлялось дозой зависти, дружеский хлопок становился потасовкой, из мух делались слоны. Жуткий хаос.

И только запасные игроки чувствовали себя осчастливленными. Среди такого количества журналистов всегда находился один, который интересовался бы ими. И они использовали эту возможность выйти на публику. У них хватало времени. Основные же игроки его не имели – они были заняты чемпионатом.

Сборная без склок и раздоров не представляет интереса для прессы. Почти готов поверить, что люди в редакциях специально сочинили пару привлекательных конфликтов, а мы должны были быть согласно отведенным нам ролям либо толстощекими ангелочками, либо дьяволами во плоти. К примеру, «Бильд-цайтунг» отвела Карлу-Хайнцу Румменигге роль юного Зигфрида, оставила второй номер за Беккенбауэром, а всех остальных превратила в статистов. Кроющийся за этим метод – холодный, но действующий на публику расчет. Румменигге должен был стать для читателей воплощением мексиканского чемпионата. Стратегия «Бильда» ясна. Что приятно публике? Кто или что привлекает ее больше всего? Ответы на эти вопросы все и определяют, диктуют действия стаи репортеров «Бильда», в общем и целом не плохих людей, включая и Пауля Брайтнера. «Бильд» также пользуется услугами некоего Ф. Й. Вагнера. Он пишет крупные статьи – «фитчез», как их изящно называют у нас на американский манер. Вагнер готовит глубокомысленные материалы «только для «Бильда» и, разумеется, с неслыханными прежде «разоблачениями». После чемпионата я прочел пару этих «фитчез». Сюжеты весьма драматичны, напоминают настоящие трагедии, должны захватывать публику. Я нашёл все это омерзительно сляпанным.

Но хватит злословить. Ведь существуют и отличные журналисты. Их немало.

Большинство людей, работающих на агентства, – симпатичны и, кроме того, вежливы. Им можно верить, они держат слово. Среди настоящих специалистов этой профессии – Бернд Линхофф из ДПА, Юрген Ляйнеманн и Курт Реттген из «Шпигеля». Умны, тактичны, деликатны. Нельзя не упомянуть здесь и Ульфа Шредера, который всегда и все знает первым. Ценю и уважаю этих профессионалов. Они приходят, слушают и могут помолчать, когда это нужно.