Свистопляска с Харриет

– Номер, где можно найти Морли Саймонса. – Голос превратился в тихий неразборчивый шёпот. Тётушка Астрид, родительница моей омерзительно прекрасной кузины Ванессы, утверждает, что с помощью тихого детского голоска проще всего управлять ситуацией, поскольку слушатель пребывает в напряжении, пытаясь разобрать слова.

– Вы не могли бы говорить громче?

– Он уже приехал? – Голос повысился на десятую долю децибела.

– Да. – Я подавила желание крикнуть.

– Тогда передайте ему, что я со своими сёстрами приеду завтра.

– И как вас представить?

– Просто скажите мистеру Саймонсу, что это родственники Харриет. Мы приедем за ней, как он и просил в своём письме. – Я расслышала в трубке приглушённые голоса, потом раздался сдавленный писк, словно кто-то ущипнул говорящего за задницу. – И будьте так добры, вставьте ему в петлицу красную розу, чтобы мы могли его узнать.

Ага, среди других мужчин крупного телосложения, толпящихся в Мерлин-корте, словно это вокзал Ватерлоо… В телефонной трубке зазвучали короткие гудки, а я осталась стоять с разинутым ртом, спрашивая себя, что за безумие вторглось в мою жизнь.

Глава шестая

Про своего отца я могла твёрдо сказать лишь одно: он не из тех невыносимых субъектов, что истерично требуют еды, а когда им вручают поднос, прикрытый чистой льняной салфеткой, с розой в маленькой вазочке, капризно объявляют, что они слишком устали и не в состоянии проглотить ни кусочка. Нет, папочка в считанные минуты уничтожил все яйца, дымящуюся спаржу и целую груду поджаренного бекона. Фредди, которому пришлось довольствоваться сандвичами с сыром и помидорами, жалостливо шевелил носом, втягивая ароматы яств, которые ему не достались. Надо сказать, мой кузен вёл себя вполне прилично и всего лишь шесть раз заметил, что чувствует себя маленькой сироткой Анни из ближайшего приюта.

Я не стала рассказывать папе о телефонном звонке, пока он не подчистил всё до последнего яичного желтка и Бен не отнёс поднос на безопасное расстояние. Откровенного говоря, я побаивалась, что, услышав новость, папочка упадёт в обморок и диван превратится в носилки. Но он на удивление героически перенёс предстоящую разлуку с Харриет. Правда, шумно вздохнул и на мгновение погрузил лицо льняную салфетку, но стойко воздержался от того, чтобы устроить сцену из викторианской мелодрамы.

– Моя возлюбленная пожелала бы, чтобы я проявил мужество. – Папа произнёс эти слова с ласкающим слух достоинством.

– Хотите кусочек сандвича? – любезно предложил Фредди.

Римский нос отца дёрнулся то ли от отвращения, то ли по причине слабости плоти (и немалой, надо сказать, плоти). Как бы то ни было, он справился с собой и отклонил предложение.

– А теперь я хотел бы уединиться в своей спальне. Мне всё равно, Жизель, пусть это будет тесная каморка в углу чердака, где через разбитые стёкла хлещут дождевые струи, а в углах напоминанием о близкой смерти притаилась затхлость.

– Боюсь, у нас не найдётся столь живописной комнаты.

– Может, вы с Беном отдадите дядюшке Морли свою? – Фредди всегда был щедрым хозяином в чужом доме.

– Нет-нет! Не хочу и слышать об этом, – торопливо пробормотал папа. – Вряд ли дорогой Бенсон пожелает спать со мной. У меня есть привычка загребать под себя все простыни. По крайней мере, так говорила твоя мать, Жизель. – Упоминание о маме прозвучало очень трогательно, но я не успела умилиться, так как папа не замедлил испортить впечатление: – Разумеется, Харриет никогда не жаловалась.

Эта наглая Харриет была святой ещё до того, как отправилась навстречу трубному гласу, с отвращением подумала я, наблюдая, как Бен помогает папе встать. Хотя для этой работы больше подошла бы пара подъёмных кранов. Хорошо бы Фредди убраться к себе в коттедж. Вместо этого мой тактичный кузен замер в дверях гостиной с таким видом, словно ему не давали покоя лавры Харриет и он тоже рассчитывал на канонизацию.

– Всё, что мне нужно, это кровать, – бубнил папочка тоном человека, слышавшего, как Ворон шепчет своё «никогда». – Ни обои, ни пузырьки с одеколоном на туалетном столике мне не требуются.

– А ночной колпак тебе не нужен? – спросила я, поглядывая на бренди.

Он покачал головой, как будто собирался вот-вот покинуть этот бренный мир.

– Разве что Фредди будет так любезен отнести наверх графин и бокал.

– С удовольствием, дорогой дядюшка! – Отзывчивый малый наконец отлепился от дверного косяка.

– Я и сама могу поухаживать за тобой.

– Но я надеялся, что ты принесёшь Харриет. – Папа посмотрел на меня со страдальческой мольбой. – Как бы мне ни хотелось самому выполнить сию почтенную обязанность, боюсь, эти слабые руки слишком сильно дрожат. К трагедии добавилось бы неслыханное надругательство, если бы я рассыпал мою бедную возлюбленную на лестнице.

– Здравая мысль, старина… то есть дядя, – встрял святой Фредерик. – Вам ещё предстоит познакомиться с нашей грозной миссис Мэллой, но могу сразу сказать, что лишняя возня с пылесосом ей не понравится.

– Харриет отнесу я, – пресёк наши препирательства Бен, решительно направляясь к кофейному столику.